Чтобы победить в конкуренции за профессиональные кадры, которых не так много в России, компаниям нужно вкладываться в формирование привлекательной городской среды, с которой люди захотят себя ассоциировать, полагает руководитель Центра урбанистики при экономическом факультете МГУ Сергей Капков
Политика развития российских городов и территорий зачастую формируется по принципу реакции на проблему. Городская среда не воспринимается как ценность, в ней видят ресурс — расселить людей, обеспечить функционирование производства. Но это сильно обедняет пространство.
Относительно новым для России трендом можно назвать стремление к устойчивому развитию территорий, сбалансированному с точки зрения экономики, социальной политики и экологии.
Движение к устойчивости определяется количеством функций и сервисов, которые город предоставляет людям. Исследуя проблему моногородов, мы, например, увидели, что города, где есть крупные металлургические предприятия, зачастую предоставляют всего один сервис — работу — закрывают проблему занятости. А за остальными сервисами жители этих промышленных центров едут в столицу региона — даже стригутся там. Очевидно, что большой бизнес, входя в город, должен создавать не только рабочие места, но и инфраструктуру для малого и среднего бизнеса. К сожалению, многие предприниматели не видят ценности в том, чтобы формировать эту социокультурную среду, хотя в конечном итоге, повышая привлекательность условий для жизни и работы, можно снизить текучку и удержать ценные кадры. Как только предприятия понимают, что их сотрудники и члены их семей составляют большинство горожан — они по-другому реагируют на необходимость этих изменений.
В Чистом переулке вскрыли историческую брусчатку
В этом году в Москве началось масштабное благоустройство 18 переулков в районах Арбат и Хамовники. Мы подробно писали о том, почему местные жители недовольны 2 миллиардами рублей, которые потратили на этот ремонт. Одна из причин — единообразие всех переулков: одинаковая плитка, одинаковые фонари и одинаковая парковка.
15 июля на Чистом переулке вскрыли асфальт и обнаружили историческую брусчатку. На это обратили внимание местные жители. Они сетуют: город обещал сохранить исторические детали, но брусчатка будет закатана в асфальт.
— В рамках благоустройства за счет частичного изменения геометрии улиц расширим, где это возможно, тротуары. Предполагаем, что во время подготовительных работ может быть обнаружена историческая брусчатка, восстановим ее в отдельных местах и сделаем музей под открытым небом, — отметил Петр Бирюков в весеннем анонсе благоустройства.
Вот так выглядят элементы исторической брусчатки в Чистом переулке
На практике всё оказывается иначе. Мы пообщались с местными жителями, которые заявили, что были бы рады такому сохранению важных деталей. В Чистом переулке, где она была сегодня обнаружена, сразу несколько исторических зданий — усадьбы Анны фон Мекка, доходный дом Циркуновых, комплекс исторических зданий музыкальной школы — ранее это была усадьба Танеевых. Жительница Чистого переулка и искусствовед-реставратор Кристина Чемерис считает, что в этих местах «сохранившаяся брусчатка смотрелась бы сногсшибательно».
Обухов переулок (так до 1922 года называл Чистый переулок) в 1913–1914 году
Муниципальный депутат района Хамовники Асия Тихонова обратила наше внимание на то, что эта часть района — историческая, она находится в пределах Садового кольца. Это значит, что она входит в заповедную территорию № 2 Пречистенка — Остоженка.
— Но современные жители Москвы сейчас могут и не понимать, в чём историческая ценность и заповедность этих арбатских переулочков, ведь кроме некоторых оставшихся из прошлых веков двухэтажных домиков и доходных домов вся инфраструктура вокруг уже современная: стоят современные фонари, на дороге тротуарная плитка и асфальт, на домах горят вывески, а в коробах на фасадах проложены оптоволоконные кабели. А атмосфера и колорит прошлых веков утеряны.
— Ее очень важно сохранить именно в этом месте, накрыв специальным защитным толстым стеклом, чтобы все прохожие и проезжающие мимо ощущали на себе атмосферу и колорит места, чувствовали связь со всеми теми поколениями, которые жили тут раньше и ходили по этим же мостовым.
Однако так считают не все. Например, планировщик городских улиц, архитектор и ютуб-блогер Владислав Сурин думает, что закатывать в асфальт такую брусчатку даже хорошо — так она сможет сохраниться до того момента, пока «мы не поменяем к этому отношение». Москвичи, по его мнению, уже привыкли к таким решениям.
— Я сразу скажу, глядя наперед, слава богу у нас сейчас закатывают в асфальт, ведь очень многие процессы в Москве сейчас существуют в потоке. Организация работ по переустройству улицы, все эти архитектурные проекты, всё делается в таком темпе, что такие вещи как исторический облик или некоторые другие положительные моменты от брусчатки — всё это вычеркивается из уравнения.
— Мы живем и находимся не в том историческом моменте, когда жители участвуют в обсуждении процессов благоустройства города, когда проектировщики обращают внимание на детали. Обнаружив что-то ценное, обязательно остановят работы — это всё не на нашем веку.
— Если обсудить это абстрактно, то такая мостовая находит свое место в транспортных науках, в архитектурных науках 21 века. Во-первых — это красиво и благородно, и не только потому что это как в Европе, — делится архитектор.
— В этом направлении у нас мало чего сделано даже в Москве. А когда это брусчатка приходит в негодность — это мало кому заметно. К тому же это трудно достижимо.
Урбанист Денис Харитонов, в свою очередь, не доволен тем, как расходуются бюджетные средства — на потраченные деньги на благоустройство (на переулки Арбата из бюджета Москвы было выделено не менее 2,3 миллиарда рублей) брусчатку можно было и сохранить.
— Очень жаль, что власти Москвы такое творят — при тех бюджетах, которые тратит столица на благоустройство, можно запросто восстановить в этом месте брусчатку, — поделился мнением урбанист Денис Харитонов. — Понятно, что не нужно ее мостить по всему городу, но в тех местах, где она была исторически — надо сохранять. Понятно, что на крупных магистралях, мощеная брусчаткой дорога затрудняет движение транспорта, но здесь — самое место для нее.
В пример урбанист привел Калининград, где брусчатка сохранилась на многих старых улочках.
Также Харитонов отметил, что в Чистом переулке не стоит делать заездные карманы для парковок, как это происходит сейчас.
— Ни в одном современном мегаполисе мира нет столько парковочных мест в центрах городов и исторических местах, — уточнил специалист по городской среде. — Нужно понимать, что парковка в таких местах — это всегда дефицит и на всех мест не хватит, сколько их не построй.
Урбанист считает, что вместо парковочных карманах здесь должны быть хорошие тротуары, так как в этом месте пешеходный трафик огромный и они здесь востребованы.
Все детские площадки в России делают неправильно. Конечно, бывают исключения, но в общей массе всё неправильно. Это при том, что детская площадка, наверное, самый массовый элемент благоустройства в стране. Это парками, спортивными площадками, зонами отдыха для пожилых людей часто власти пренебрегают, но детские площадки ставят в каждом дворе.
Сегодня новость из Керчи: там открыли в торжественной обстановке сквер «Алёнка» с детской площадкой. Обновление зоны отдыха обошлось бюджету в 16 млн. рублей.
Смешно, но этот сквер уже открывали недавно, и тоже торжественно. В сентябре 2017 года, то есть чуть больше двух лет назад, уже отчитывались о строительстве нового детского комплекса, об установке скамеек и садовых фигур животных. В 2017-ом тоже провели торжественные мероприятия, выступил глава администрации муниципального образования.
Видимо, в Керчи новая забава – обновлять и открывать каждые несколько лет один и тот же сквер. Посмотрим, что из этого вышло.
Сегодня открыли наконец фонтан. По данным портала crimea. kz в 2017 году фонтан так и не заработал, два года он был, по сути, бассейном.
Снова видны садовые фигуры животных, а также радостные лица выступающих.
На открытии были различные высокопоставленные лица города. Глава муниципального образования городского округа Керчь Мая Хужина отметила:
«Все изменения в городе делаются вместе с вами и для вас. Я призываю родителей и детей беречь то, что мы для вас создаем – и фонтан, и площадку. А так у нас все будет хорошо»
А теперь посмотрите на «радостные» лица детей. Мне кажется, они уже поняли, что это полный пиздец, что хорошо уже не будет!
На территории зоны отдыха поменяли покрытие на травмобезопасное и установили новый детский городок. Да, это тот самый набор дешевого говна от КСИЛ. Однако единственное, на что можно смотреть на фото, чтобы не было рези в глазах от разных цветов, – это храм на заднем плане. Может это просто от того, что его еще не успели обшить каким-нибудь сайдингом.
Вот она, гордость крымских чиновников!
Еще одна такая же ужасная разноцветная детская площадка.
Чиновники решили, что всех этих цветов на детских площадках для открытия мало. Поэтому они еще накупили разноцветные шарики.
Качество работ тоже не на высоте. Портал Керчь Инфо разместил такой фотоснимок за день до открытия.
Думаете, что это все из Керчи на сегодня?
Еще тут благоустроили дворовые территории в рамках программы «Формирование комфортной городской среды». Плохо, что опять приоритет у машин, что для того, чтобы добраться до спортивной площадки, нужно идти по грязи (может исправят еще?). Из хорошего: нет идиотских заборов (если их не поставят позже). Грустно.
Ладно. Если вдруг к этому моменту вы посчитали, что в Керчи пиздец, но вас он уже не пугает, то вот вам еще одна новость про российское благоустройство. На этот раз из Ленинградской области, из Кингисеппа.
Тот же день. Та же страна. Ну и та же самая программа «Формирование комфортной городской среды». Здесь торжественное открытие (ну а как иначе?) двора по ул. Железнодорожная, 8. По сообщению Online47. ru, работы проводили «по многочисленным обращениям жителей». Что получилось?
Получился Дед мороз на фоне дешевой разноцветной горки от КСИЛ.
Во дворе были обустроены тротуары, сделана отдельная парковка, уличное освещение, а еще поставили медведя на детской площадке
У взрослых, которые делают детские площадки, есть набор штампов. Например, они знают, что дети любят яркие цвета, им нужна активность, они любят качели и горки, но подобные развлечения представляют для них большую опасность. Поэтому нужно создать некий безопасный загончик, раскрашенный во яркие цвета, где бы дети играли под полным контролем по задуманному взрослыми сценарию.
Как сделать правильную детскую площадку?
Нужно привлекать детей разных возрастов к проектированию площадок. Это возможно с помощью проведения семинаров, воркшопов, игровых методик.
Площадки должны давать возможность всем детям играть на одном пространстве. Ни в коем случае нельзя разделять игру детей с физическими и психическими особенностями (ограниченных в движении, даунов, аутистов и т. ) и обычных детей, как это принято у нас. Нельзя ставить специальные комплексы отдельно от игровых комплексов для обычных детей. Нужно проектировать площадки так, чтобы все дети могли играть вместе. Изолировать особенных детей – это абсолютная жестокость.
Не бывает идеальных детских площадок. Каждая площадка выполняет свою основную функцию – даёт физическую нагрузку, обучает, просто развлекает и т. Не стоит объединять все функции в одном месте.
Не стоит перенасыщать площадку различными устройствами, стимулирующими физическую активность. Это приводит к тому, что дети становятся гиперактивными, начинают беситься.
Стоит предоставить городским детям возможность общения с природой (так называемые природные детские площадки) – играть с песком и водой, на траве и т.
Нужно давать детям возможность обоснованно рисковать. Это большая отдельная тема, которая вызовет много споров и разногласий.
Какие детские площадки можно считать хорошими? Это те площадки, которые не просто “занимают” детей, а дают детям возможность включить фантазию при выборе сценария игры, проверить себя на прочность, познать окружающий мир. При этом детские площадки должны быть в меру насыщенными, красивыми, безопасными и дающими возможность рискнуть.
Посмотрите, например, на детскую площадку в Лондоне. Здесь нет разноцветных горок, нет яркого покрытия на земле, все сделано из простого дерева. Но здесь играть хочется даже мне )))
Широкая и удобная горка. Уверен, и взрослого она легко выдержит.
А вот Драккар викингов в Копенгагене. Разве у нас ничего нельзя сделать похожее? Или это стоит очень дорого?
Гамбург. И снова никаких раздражающе ярких цветов.
А здесь вариант из России. Действительно качественная нетиповая площадка недалеко от МКАДа. Про нее я писал отдельный пост.
И она нравится не только детям.
Или в Казани: площадка на набережной озерной системы Кабан в центре города.
Конечно, типовые площадки делать проще. Закупил на весь город цветастых городков, галочку поставил – и все. Ведь медали чиновникам дают за количество поставленных площадок, а не за их качество. Причем сделать хорошую площадку не всегда дороже. Да, сейчас, когда на правильные детские площадки нет спроса, они дорогие. Но стоит чиновникам задуматься о том, что действительно нужно детям, как рынок изменится.
Может хватит уже экономить на детях? Пора строить что-то качественное и действительно интересное!
Окей (зевает), давайте в очередной раз обсудим, почему же эта чертова плитка (будь она неладна) разваливается! Кто в этом виноват, а главное — что делать.
Для начала я внимательно изучил все версии, которые сейчас звучат.
Один чиновник в мэрии недавно рассказал, что плитка разваливается из-за того, что всякое быдло на ней паркуется! Ого! То есть плитка не рассчитана на то, что на неё будут заезжать машины? А если это спецтехника, а если уборочная? А раз на плитке нельзя парковаться, то почему вы не сделали столбики? Тут, скорее, вопросы к тем, кто составлял ТЗ.
Ну и есть версия, что плитка разваливается из-за нашего ужасного климата. Якобы в России нельзя класть плитку.
Но всё это, конечно, ерунда. Почему же в действительности плитка разваливается уже в первую зиму?
Если коротко, то во всём виноваты кривые руки и распиздяйство. А теперь подробнее. И я заранее извиняюсь, что сейчас нам придется погрузиться на самое дно ямы. Я уже об этом писал, но раз возникают вопросы, давайте повторим. Почему все не так? Итак, с чего вообще начинаются работы? С проекта! И тут у нас первая причина — геология и расчёты.
В Москве часто не делают геологических исследований для благоустройства. Большая часть конструкций выполняется без учёта геологических данных. При этом конструкции назначаются просто из головы или перерисовываются из многочисленных «каталогов», что нарушает принятые нормы проектирования.
Уплотнение слоёв.
При любом строительстве для уплотнения слоёв используют различную технику – это виброплиты и вибромолоты. Проверить степень уплотнения слоёв можно только специальными приборами – пенетрометрами (плотномерами). Часто у подрядчиков нет дорогого оборудования, а потому технический контроль не проводится.
Уплотнение грунта.
Эта проблема является особо важной для благоустройства Москвы. Вы когда-нибудь видели, как проседает покрытие? Это заметно, когда на новом полотне образуются лужи или когда становятся особенно видны швы. Дело в том, что в большинстве случаев эти изменения происходят из-за того, что не было проведено уплотнение самого грунта. И не слоёв конструкции, а самого-самого низа ямы. Такие ошибки как раз выявляются через 3–5 лет.
Проверки и замеры.
Стремление быстро строить и вводить в эксплуатацию объекты похвально, когда есть надлежащее качество. Но ещё нужно проверять, присутствует оно или нет. А любая проверка и отчётность о проверке – это как раз та лишняя бюрократия, от которой при благоустройстве Москвы отказались в первую очередь. К примеру, прораб должен иметь специальные технологические карты на проведение любой работы, где точно и пошагово расписаны все действия рабочих бригад. Этих технологических карт часто нет. Как часто не бывает и отчётной документации операционного контроля СОК (схемы операционного контроля) и КОК (карты операционного контроля), где указываются все точки замеров и проб, их размещение, время замера и результат, стоят подписи ответственных и уполномоченных лиц. Послойно!!!!! Если это и делается, то после строительства. Документация спокойно подгоняется под «какие-то цифры».
Производить замеры на стройке должны обязательно и постоянно. Это относится и к бетонным работам: к примеру, единственный правильный и незатратный способ проверить бетон (оговорюсь, для благоустройства) – это отливать «кубики» на каждую заливку. И затем кубики сдавать на исследования в лабораторию. Однако эти кубики на стройках или прячут, или «теряют».
Кривые руки.
Вот раньше! Во советские времена у каменщиков были разряды. К сожалению, в России от них отказались. Каменщиком сейчас может стать любой. Понять уровень новой бригады невозможно. Это, конечно, поправимая проблема, ведь хорошо ещё, что большая часть понимает русский язык))))
Скорость работ.
Часть объектов строится по ещё не согласованной документации, другие – по документации, на которой стоит странная надпись «согласовано с замечаниями» (при этом сами замечания на других листах). Проекты досогласовываются и сдаются уже после сдачи стройки. Но скорость работ сметает практически всё: все нормы строительства, все принципы надзора, все объективные стороны технологий – бетон не набирает прочность, укладывают по неутрамбованным основаниям, не выставляют уклоны бетонных поверхностей, не утрамбовывают долго и аккуратно вокруг сетей, колодцев и углов зданий и сооружений.
Если происходит затык хоть в одном пункте – все развалится.
Теперь, вооружившись этими знаниями, пойдём гулять по Москве!
Начнём прямо с Чистых прудов. Тут реально адок! Всё развалено, нет ни одной нормальной плитки.
Ходить сложно, всё шатается.
Ад и ужас. Почему? Я писал выше. Это замечательный пример того, что будет с плиткой, если нарушать технологию. Кстати, косяки проявляются около люков
Все придётся переделывать.
Вот тут вдоль бордюрного камня все вспучилось, плитку вырвало. Проблема основания. Не уплотнили, поспешили, не сделали расчёты, и – вуаля!
А вот Мясницкая улица. Она находится совсем рядом, но тут критичных проблем с плиткой нет. Почему? Просто делали другие люди. Это к слову о том, что Яшин поймал прораба и он ему рассказал, что во всем виноваты реагенты. Виноват криволапый прораб, который хуёво со своей бригадой плитку положил. Или на Чистых прудах используют какие-то особенные реагенты, что там всё развалилось?
Косяки сразу становятся видны около люков, но тут всё нормально.
Давайте посмотрим соседнюю улицу, Лубянку. Тут плитку, если мне не изменяет память, клали одновременно с Чистыми прудами. Но всё отлично.
Плитка идеально ровная. Ладно, не идеально, но без криминала. Всё нормально.
Это совсем рядом с Чистыми прудами. Смотрите, какая красота. Просто, похоже, на Лубянку дали нормальных рабочих, чтобы чекисты случайно не поскользнулись, а вот на Чистые пруды делать плитку отправили дебилов, которые теперь рассказывают про реагенты.
Идеально ровно.
Люк без неровностей вокруг.
А вот в 10 метрах оттуда.
Тяжелую плитку выбило. Последствия кривых рук и нарушения технологии укладки.
Может быть, в России невозможно сделать нормальный проезд из плитки?
Спускаемся ниже, и вот другая автодорога на Трубной. Здесь бесконечный поток машин, но плитка идеальная.
А вот метро Трубная.
Тут вокруг нет ни одной целой плитки.
Тоже всё развалилось.
А вот Пушкинская. Может быть, на Пушкинской климат другой? Почему тут ничего не развалилось??? Просто делала другая бригада.
Всё ровно.
Что делать? Вот на Чистых прудах рабочие срочно всё перекладывают. А толку? Это как каждый месяц переклеивать обои, когда у вас стены трещат. Тут надо всё переделывать заново. Всё раскапывать, заново строить, все работы. Других вариантов нет.
Вот и весь секрет. Кривые руки, нарушение технологии, спешка. Теперь вы знаете, почему в одном месте плитка нормальная, а в другом все разваливается. Никаких чудес. Самое обидное, что тут все придется переделывать с нуля. Никакие ремонты не помогут.
Ладно, пойдём дальше. Как вы знаете, у нас в Москве появились прекрасные красные ленточки. Префект ЦАО купил какую-то ерунду, чтобы якобы отгораживать опасные зоны. К сожалению, это полная хрень, которая не работает.
Что касается плитки. Полированную плитку в наших условиях нельзя класть на наклонных поверхностях. Это просто опасно! При первом же снегопаде она превращается в каток. Тут должна быть более фактурная плитка или вообще другое покрытие.
Но об этом не подумали.
Здесь тоже хорошо видно, насколько уже можно было сделать дорогу. И никто бы от этого не умер.
И тут.
И здесь.
Московский дворник-дебил работает без страховки. Самое интересное, что страховочный пояс у него есть, но он ни к чему не прикреплен.
А вот так дворники-дебилы падают с крыш:
https://youtube.com/watch?v=IUPGdvPnjgY
Не пей! Путин не велит!
Что-то пошло не так
Весна – неудачное время
Как московская плитка пережила зиму
В Тюмени в пятницу объявили победителей ежегодного всероссийского конкурса лучших проектов создания комфортной городской среды в малых городах и исторических поселениях.
В конкурсе могли участвовать города, в которых население меньше 100 тысяч человек, а также исторические поселения федерального и регионального значения. Призовой фонд 5 миллиардов рублей. Победители получат субсидии в размере от 30 до 100 миллионов рублей на реализацию проектов благоустройства.
В этом году было подано 300 заявок, допущены к участию 286 из них. Реализация самих проектов ожидается в 2020-2021 гг.
“Должен сказать, что качественно меняется подход команд, делающих заявки, качество проектов заметно выросло”.
Министр строительства и ЖКХ России Владимир Якушев / МИА “Россия сегодня”
Все заявки были распределены по категориям:
- Исторические поселения
- Малые города до 20 тыс. чел. включительно
- Малые города от 20 тыс. чел. до 50 тыс. чел. включительно
- Малые города от 50 тыс. чел. до 100 тыс. чел. включительно
В итоге 80 проектов были выбраны конкурсной комиссией. Давайте посмотрим, что получилось.
Среди победителей в категории “Исторические поселения”: Зарайск и Ногинск (Московская область), Ферапонтово (Вологодская область), Елец (Липецкая область), Бузулук (Оренбургская область) и другие.
Среди малых городов с численностью населения до 20 тысяч человек победителями признаны: Волоколамск (Московская область), Данков (Липецкая область), Заполярный (Мурманская область), Дмитровск (Орловская область), Лаишево (Татарстан), Сухиничи (Калужская область), Шахунья (Нижегородская область), Неман (Калининградская область), Шилка (Забайкальский край), Певек (Чукотка), Закаменск (Бурятия) и другие.
В категории “Малые города с численностью населения от 20 до 50 тысяч человек” победили: Пугачев (Саратовская область), Углич (Ярославская область), Фурманов (Ивановская область), Дюртюли и Янаул (Башкортостан), Заречный (Свердловская область), Шарья (Костромская область), Заинск (Татарстан) и другие.
В категории “Малые города с численностью населения от 50 до 100 тысяч человек” лучшими стали: Сергиев Посад и Егорьевск (Московская область), Глазов (Удмуртия), Троицк (Челябинская область), Россошь (Воронежская область), Михайловка (Волгоградская область), Переславль-Залесский (Ярославская область) и другие.
Список интересный, но я бы запретил принимать участие в конкурсе городам Московской области и Татарстана. У них денег много, могут и за свои порядок наводить. А вот другим областям помогать надо.
Сразу замечу, что в целом все выглядит неплохо, но надо понимать, что рендеры и реализация – это не всегда одно и тоже. Посмотрим некоторые проекты подробнее.
Зарайск (Московская область). Набережная р. Осетр Категория Исторические поселения
Хорошо продумали доступ к воде.
Есть детская площадка, причем не КСИЛовская.
Предусмотрены пешеходные дорожки вдоль реки, на пляже есть места для сидения, есть лавочки, на которых можно почти лежать.
Елец (Липецкая область). Благоустройство сквера имени И. Бунина и имени М. СоломенцеваКатегория Исторические поселения
Зеленые насаждения, фонтан.
Почти нет скамеек, но виднеются отдельно стоящие уличные стулья, их по проекту планируется поставить 30 штук.
Ферапонтово (Вологодская область). “Русская Фиваида на Севере”. Категория Исторические поселения
Бузулук (Оренбургская область). Проект благоустройства ул. ЛенинаКатегория Исторические поселения
Мой любимый Бузулук победил! ПОЗДРАВЛЯЮ!
Малые города России тоже могут быть очень приветливыми и красивыми. Только для этого нужно привести их в порядок. Дорожки, лавочки, малые архитектурные формы, много зелени.
Певек (Чукотский автономный округ). Благоустройство городской набережной. Категория Малые города до 20 тыс. чел. включительно
Шахунья (Нижегородская область). Проект развития парка Покровский Категория Малые города до 20 тыс. чел. включительно
Арки с орнаментом, где должно разместиться название парка.
Организован неплохой спуск к воде. Есть подозрение, что в жизни все будет смотреться несколько иначе, да и лодка небось “пропадет”.
Заполярный (Мурманская область). Тропа здоровья (благоустройство территории, прилегающей к городскому озеру)Категория Малые города до 20 тыс. чел. включительно
Очень даже неплохо, особенно если учесть, что сейчас кроме асфальтовых дорожек ничего нет.
Шилка (Забайкальский край). «Город Мастеров» – концепция развития и благоустройства центральной части городаКатегория Малые города до 20 тыс. чел. включительно
Опять же, рендеры выглядят хорошо, но в жизни мне сложно представить, что это будет круто смотреться.
Достаточно много деревянных конструкций. В России почему-то при благоустройстве обычно используют либо дешевый пластик, либо металл, либо бетон.
Неман (Калининградская область). Благоустройство центрального парка и территории у замка Рагнита. Категория Малые города до 20 тыс. чел. включительно
Если в России начнут наконец-то приводить замки в небольших городах в надлежащее состояние, то это действительно будет круто.
Сольцы (Новгородская область). Набережная 7 НоябряКатегория Малые города до 20 тыс. чел. включительно
Разные типы дорожного покрытия, небольшие детские площадки в спокойных цветах.
Лавочки с видом на реку Шелонь.
Переславль-Залесский (Ярославская область). Проект благоустройства набережной зоны Плещеева озераКатегория Малые города от 50 тыс. чел. до 100 тыс. чел. включительно
Велодорожка сделана неграмотно. Во-первых, нет четкого разделения потоков, во-вторых, она расположена таким образом, что люди будут вынуждены постоянно ее переходить.
Но в целом все выглядит неплохо. Хотя большое количество лавочек без спинок – это зло.
Заречный (Свердловская область). Благоустройство общественной территории «Таховский бульвар с прилегающей площадью в центральной части города Заречного». Категория Малые города от 20 тыс. чел. до 50 тыс. чел. включительно
Здесь главное, чтобы не получилось потом как в Камышине с «Аллеей Любви».
Конаково (Тверская область). Концепция благоустройства территории городской набережной с максимальным сохранением природного ландшафтаКатегория Малые города от 20 тыс. чел. до 50 тыс. чел. включительно
Раздельные пешеходные и велосипедные дорожки. Лавочки для отдыха (почему-то тоже без спинок).
Выкса (Нижегородская область ). Индустриально-туристский парк “Баташев”, Шухов центр. Категория Малые города от 50 тыс. чел. до 100 тыс. чел. включительно
Благоустройство территории бывшего чугунолитейного цеха.
Россошь (Воронежская область). Создание экопарка «Каялов бор»Категория Малые города от 50 тыс. чел. до 100 тыс. чел. включительно
Амфитеатр на природе.
Крутая смотровая площадка.
В целом на картинках все проекты выглядят без особых косяков, хотя гениальных решений тоже нет. Но посмотрим, как все реализуют!
В ХХ веке Москва пережила сталинскую реконструкцию, бетонный конструктивизм 1960-1980-х, лужковский купеческий новодел, переживет и собянинскую «реконструкцию»
Этим летом мой город был оккупирован. Однажды ночью в него зашли колонны тяжелой техники, а главные улицы и площади заняли неразговорчивые люди в оранжевых жилетах. Они вскрывали тротуары, выворачивали бордюры, снимали живые газоны и валили старые липы. Москва стала похожа на кадры из Донбасса, на Иловайск, попавший под обстрел из «Градов»: вздыбленный асфальт, машины, маневрирующие между ямами, и люди, испуганно жмущиеся к стенам домов. Работы шли днем и ночью, в темноте раздавались глухие удары, и прожектора высвечивали новые подкрепления оранжевых человечков, которых завозили автобусами. Боевые действия перекинулись и на окраинные районы — кажется, не осталось в столице ни двора, ни газона, ни бульвара, не попавшего под каток благоустройства.
К началу сентября пыль битвы за Москву улеглась, и взорам горожан предстали контуры новой столицы: зачищенной, обложенной плиткой, расчерченной велодорожками. Мясницкая и Никитская, многострадальная Триумфальная площадь, Большая Ордынка, Кузнецкий Мост и Рождественка стали напоминать мечты просветителей, воплощенные в граните. Казалось бы, сбылось все то, за что годами ратовала прогрессивная публика: общественные пространства, пешеходные зоны, широкие тротуары, безбарьерная среда, изгнание автомобилей из центра — но почему-то гранитный новодел не радует, как те елочные игрушки из анекдота про 1 января.
В глянцевых гранитных интерьерах поселилась не свободная городская жизнь, а чиновничья антиутопия.
Все начиналось в незапамятные времена, в 1980-е, с «офонаревшего Арбата», который отцы города из лучших побуждений решили сделать пешеходным и «бла-ародным», замостили плиткой и поставили вычурные фонари. Но вместо столичной публики и европейских кафе на Арбат потянулись приезжие, за ними гопники с бомжами, в боковых улицах открылись рюмочные и ломбарды, и вместо московской витрины Арбат стал проходным двором. Уже тогда стало понятно, что общественные пространства города, учреждаемые властью, очень быстро колонизируются окраиной и превращаются в провинциальные балаганы.
Затем было нашествие бронзовых истуканов эпохи Лужкова — Церетели, суетливый новодел храма Христа Спасителя, Манежная площадь и Поклонная гора, превратившиеся из величавых имперских пространств в купеческие гульбища. И наконец, пришла эра собянинской плитки. На место старых улиц, по-московски нескладных, бестолковых и запруженных, непослушных и живых, приходят широкие выставочные аллеи с велодорожками и крашеными фасадами, зачищенные от автомобилей, киосков и мелкой торговли, — сплошь бутики и кафе, памятники эпохи дорогой нефти и баснословной коррупции. С одной стороны, они напоминают колумбарии: гранитные цоколи, мраморные бордюры, бездушные вазоны, в которых чахнут кладбищенские туи. С другой — армейский плац, по которому все те же подневольные люди в оранжевых жилетах метлами гоняют воду, поскольку строители в спешке забыли сделать на гранитных тротуарах нормальную ливневую канализацию. Для вящего сходства с гарнизонным бытом накануне Дня города траву на переложенных газонах, превратившихся в соломенную мочалку, аврально красили зеленым гидрогелем или покрывали мульчой веселых расцветок, чтобы радовала глаз проезжающего начальства. Облик Москвы теперь формируют вкусы приказчиков и повадки прапорщиков.
Апофеоз нового московского стиля — это День города: странный, придуманный праздник, в который многие москвичи стараются бежать подальше от этого самого города.
На весь уик-энд Москва превращается в Диснейленд, диковинный карнавал державного трэша и православного постмодерна, где в чиновничьих фантазиях на темы русской истории вдруг воплощаются образы из книг Владимира Сорокина и видеоарта художников группы АЕС+ Ф. В 2015 году это были пальмы на Манежной площади, под которыми стояли расписанные под хохлому столы с пластмассовыми муляжами царской снеди — лебеди и стерляди, ковши и братины. Рядом, на Тверской, стояли уменьшенные макеты триумфальных арок, призванных символизировать победы русского оружия, но под ними почему-то маршировал китайский женский военный оркестр; там же мэр города Сергей Собянин рубил шашкой кочан капусты в окружении мальчиков в гусарских ментиках и киверах и шло театрализованное представление «казнь бунтовщика», где два актера в форме солдат екатерининских времен секли розгами человека в колодках, приговаривая «будешь знать, как бунтовать против государя нашего». А тем временем напротив, на Красной площади, шел мегаломанский концерт, Григорий Лепс пел песню Высоцкого, в то время как кордебалет из крестьянок с вилами и стрельцов с секирами гнал из Кремля чванливых и трусливых поляков, а лидер ЛДПР Владимир Жириновский пел гимн Москвы «Дорогая моя столица», снимая свое выступление с палки для селфи. При взгляде на это действо вспоминался то ли Босх, то ли Хармс, то ли Сергей Курехин. После таких сатурналий Москве и вправду не нужны ни берлинский лав-парад, ни бразильский карнавал, ни новоорлеанский марди-гра — достаточного одного такого Дня города, чтобы впечатлений хватило на весь год.
Купеческий шик новых улиц и постмодернистский китч Дня города объединяет общая черта: это тотальная симуляция, массовое производство симулякров города, места, истории, памяти. В последние годы российская власть порождает все больше подобных символических мегапроектов — от Олимпиады в Сочи и чемпионата мира по футболу 2018 года до гигантских военно-патриотических парков. Экономическая сторона подобных проектов более чем очевидна: это творческое освоение бюджетных средств на тендерах по благоустройству, строительству инфраструктуры и проведению праздничных мероприятий. Этическая их сторона более, чем сомнительна: подобные купеческие траты (полмиллиарда рублей на День Города — вдвое больше, чем в 2014 году) можно назвать аморальными в то время, когда сокращается городской бюджет на здравоохранение и образование и на плечи горожан ложатся новые поборы, от платной парковки в спальных районах до взносов за капремонт домов.
Но есть еще один аспект этих проектов — социокультурный. В Москве благоустройство улиц и проведение праздников идет параллельно с разрушением природно-культурного ландшафта. 6 сентября, в самый День города, один из крупнейших московских застройщиков ГК «Мортон» снес здание госпиталя Красного Креста в Лефортово с Никольским храмом, построенное в начале Первой мировой войны и приготовленное к внесению в список объектов культурного наследия. Идут варварские порубки деревьев и кустов в историческом центре, которые делали его таким домашним и уютным: на Спиридоновке и Никитском бульваре вырубили весь жасмин и сирень, в Спиридоньевском переулке возле дома, где жила Клавдия Шульженко, спилили столетние деревья. Между тем, уже начались работы по строительству ландшафтного парка «Россия» в Зарядье, и градозащитники боятся за сохранность фрагмента Китайгородской стены, чудом уцелевшего от предыдущих реконструкций Москвы, и доходных домов эпохи модерна на Варварке. Сама концепция этого парка — воссоздание природных зон России, от тундры до степи, под стеклянным колпаком — говорит о том, что для власти вымышленные ландшафты, многомиллиардные аттракционы, пускающие пыль в глаза, дороже собственного исторического ландшафта города, причем в том самом месте, где Москва родилась и сохранились уникальные археологические слои.
По сути, в Москве идет планомерное разрушение многовекового историко-культурного и природного ландшафта, убийство живой памяти города и создание на этом месте нового державного мифа: победно-глянцевого, гранитно-мраморного, чиновно-пустозвонного, выморочной городской утопии, авторитарного урбанизма. Точно то же самое происходит сейчас с российской историей, с праздником 9 мая и памятью великой войны, с российской культурой и православной церковью. Мэр Собянин действует в той же парадигме зачистки культурного слоя, что и министр культуры Владимир Мединский, и православные активисты, разрушающие барельеф Мефистофеля в Петербурге и скульптуры Вадима Сидура. Государство и церковь присваивают и переозначивают символические и мемориальные ресурсы нации.
Для чего это нужно? В чем высший государственный смысл, raison d’état?
У этой реконструкции есть свой заказчик (власть) и свой потребитель — путинское большинство, те пресловутые 86%. Несмотря на всю иронию по поводу Дня города и негодование по поводу «благоустройства» в соцсетях, следует признать, что представления власти и большинства населения о прекрасном совпадают. Арбат полон людей, как и Манежная площадь с Поклонной горой, как и псевдодворец с парком Царицыно, как, видимо, наполнятся прохожими и новозамощенные улицы. Они состоялись как общественные пространства со своими ярмарками меда, блинами с лопаты и народными гуляниями под надзором полиции, в строгом периметре железных барьеров. В этих пространствах утверждается новый социальный контракт путинской эпохи — договор власти с «простым человеком», с широкими массами, зрителями телевизионных шоу и посетителями концертов Лепса. Собянинское благоустройство должно нравиться электорату: здесь все как на даче — плитка, альпийская горка, барбекю и забор из профнастила, и над всем этим благолепием разливается «Русское радио».
В этом смысле можно говорить о колонизации центра Москвы окраиной, которая происходит последние 100 лет, о провинциализации столицы. Окраина обживает и присваивает традиционные локусы московского центра — Арбат, Патриаршие пруды, Цветной бульвар, памятник Грибоедову на Чистых прудах (последнее место, правда, уже привели в порядок). Это, конечно, является частью «восстания масс», о котором писал Ортега-и-Гассет, демократизации культуры и города в ХХ веке — но с другой стороны, можно становиться массовым обществом, не делаясь при этом обществом провинциальным, как это происходит на наших глазах в Москве.
Город шире, глубже и сложнее идеологических схем, в которые его пытается загнать власть.
На протяжении столетий Москва преодолевала все усилия государства по ее закрепощению, превращению в город-крепость: стратегическое пустое пространство у Кремлевской стены застраивалось торговыми рядами, оборонительные валы превращались в городские бульвары. В одном только ХХ веке Москва пережила сталинскую реконструкцию, бетонный конструктивизм 1960-80-х, лужковский купеческий новодел, переживет и собянинскую плитку. Как говорил Хармс, «жизнь побеждает смерть неизвестным науке способом».
Конкуренция за кадры
Для городов характерен эффект китайского ресторана: надо ходить туда, где едят сами китайцы. Люди поедут в город работать или в качестве туристов, если там будет комфортно. Города для бизнеса — это конкурентный фактор в борьбе за кадры. Чем устойчивее город, тем выше у компании шансы решить проблему дефицита персонала.
В крупных промышленных центрах огромная конкуренция за кадры. Специалист по металлургии может работать на предприятиях «Металлинвеста», «Северстали», на «Евразе» или в «Магнитке» (Магнитогорский металлургический комбинат. — Forbes), специалист из нефтехимии — в «Сибуре», «Роснефти», «Газпром нефти». Выбор есть. В конце концов можно поехать добывать золото на Чукотку, а можно — за рубеж, если ты крутой специалист.
А «Сибур», например, построил огромный нефтехимический комплекс в Тобольске, где специалистов не было изначально. И люди не хотели ехать. Хотя с экологией в Тобольске все отлично — тайга. Определяющим фактором становится близость к Москве или хотя бы скорый поезд до столицы. Теперь компания построила в Тобольске аэропорт, это уже как-то решает проблему.
Бизнес и территории
Компании реализуют разные подходы к территории, исходя из накопленной традиции. Металлурги и угольщики заинтересованы в том, чтобы люди врастали в город. Это поколенческие профессии. До 70% жителей могут работать на градообразующем предприятии. Зачастую основные требования по развитию среды горожане предъявляют именно к предприятию, а местную власть рассматривают как вторичную. Местная власть — это тот же выходец с завода. Так было еще с советских времен. Компании берут на себя широкую социальную ответственность: поддерживают среднее образование, школы, борьбу с преступностью и так далее.
Нефтяники или газовщики другие. Для них традиционная история — вахтовый метод. Свидетельство тому — гигантский трафик из нефтяных городов в крупные центры. Из Ханты-Мансийского округа местные запросто едут в Москву за покупками или просто «потусить». Вторую квартиру они покупают в Москве, в Петербурге или Краснодарском крае.
Сегодня корпорации не готовы финансово поддерживать промышленные города, исходя из концепции пожизненного проживания там людей. Да это и не нужно — более оптимальна постоянная сменяемость населения. Например, Норильск — это город вокруг комбината. Предприятие большое, достаточно высокие для региона зарплаты. Многое создано «Норникелем» в части сервисной экономики, но люди все равно не могут там жить из-за природных условий и оторванности от основной части страны. Важно понимать, что людям, помимо денег, нужна социокультурная среда, они хотят тактильного ощущения жизни. Когда негде потратить заработанные деньги, возникает ощущение, что жизнь все время откладывается «на потом».
Совершенно другая модель у Тобольска. Этот город среди моих любимых в России, у него богатая история. Тобольск обязательно станет крупным туристическим центром. Пришедшему в город «Сибуру» повезло — Тобольск не нужно придумывать заново, конструировать смыслы. Его история начинается от Ермака, староверов, Петра I, православия в смеси с язычеством. Поэтому город тесно связан с компанией, но не растворен в ней.
Нужно отойти от понятия моногорода, которое фактически подчиняет смысл существования территории производству. Это просто города. Не территория, огражденная колючей проволокой, с предсказуемо непритязательным населением. Люди живут там, рожают детей, водят их в школу. Так дайте им сервисы нормального уровня, большую открытость, пространственные связи, и они останутся в городе, возможно, даже приедут новые кадры.
Бизнес как стратег
Во времена Советского Союза я жил в Нижнем Новгороде в «17-м квартале» — это дома, которые строил машиностроительный завод. Они были лучше остальных, не типовые, потому что застройщик имел на это право. Компании вообще не склонны к примитивным решениям, у них есть стратегический взгляд, они живут планами на пять-семь лет. Если городское пространство станет элементом стратегического бизнес-планирования, то изменится и характер инвестиций. Компании уровня «Газпром нефти» или «Лукойла» приводят с собой в города креативные, экономически развитые кадры. Такие люди могут потом сделать что-то для города, открыть там свой бизнес, например.
Для развития города обязательно нужен миф, который отражает миссию территории. Мифы чаще появляются вокруг крупных центров. Москва — это столица смыслов, в ней формируется актуальная повестка. Санкт-Петербург — культурная столица России. Но в малых городах градообразующее предприятие тоже может становиться источником мифа. Поэтому так важна тема промышленного туризма — показывать обществу, что ты производишь, как устроен твой бизнес. Важно осознать эту миссию и начать инвестировать в нее.
Устойчивая Москва
Казалось бы, большие города с высокой плотностью населения не могут быть экологически устойчивыми поселениями. Но, на самом деле, высокая плотность дает больше возможностей для эффективного использования ресурсов. Компактная застройка с максимальным числом доступных сервисов позволяет уменьшить использование личных автомобилей и способствует новым видам мобильности: общественному транспорту, каршерингу, электрокарам и самокатам, в итоге позволяя уменьшить вредные выбросы.
Москва является лидером среди российских регионов по внедрению практик устойчивого развития. Здесь одновременно возможна и сервисная экономика, и компактные технологичные производства, и Московский нефтеперерабатывающий завод. При этом в Москве активное и влиятельное городское сообщество, способное организоваться для решения экологических проблем, с тем же НПЗ в Капотне, например. Этот фактор вынуждены учитывать предприятия при формировании своей экологической политики.
Новый лайфстайл
Конечно, в других центрах мы может столкнуться с возражением: «Но мы же не в Москве, у нас нет таких ресурсов». Тогда я привожу пример Татарстана, где в некоторых городах выкладывают улицы не плиткой, а обычным речным камнем, — он все равно намного аккуратнее смотрятся. Изменение подходов к развитию территорий далеко не всегда зависит от ресурсов. Нужно понимание, что мы формируем пространство жизни для современного человека, которое существенно многообразней траектории «дом-работа-магазин–дом». Оно помогает пересматривать смысл существующей инфраструктуры в пользу реального запроса жителей. Например, советский формат домов культуры трансформируется сегодня в комьюнити-центры — здесь ты можешь научиться печь хлеб или пасхальный кулич, играть на рояле, найти близких по увлечениям людей.
И, конечно, если бизнес хочет развивать город — надо вкладываться в культуру. Это очень благодарное направление, особенно в провинции. Я помню реакцию людей на концерты оркестра Владимира Спивакова, которые «Металлинвест» организовал в городах, где расположены его основные предприятия. Два-три концерта в день, полные залы, семьи с детьми. В таких городах население на культурные и общественные инициативы откликается быстрее, чем в пресыщенной Москве.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора