Программа «Пять шагов для городов» создавалась на основе масштабного опроса молодых жителей из ста крупнейших городов со всей России.
Разработанный госкорпорацией ВЭБ. РФ проект направлен на качественные изменения городской среды. Программа включает в себя пять тематических шагов: «Город рядом», «Сохрани планету», «Вдохни жизнь», «Добавь энергии» и «Собери своих».
Шаги разной направленности: от обновления подъездов жилых домов до организации мероприятий.
Как добавил Михаил Миненков, каждый житель города может помочь в реализации проектов благоустройства. Для этого необходимо разместить свои предложения по улучшению городской среды в социальных сетях или на официальном сайте Невинномысска, указав тему «5 шагов ВЭБ. РФ» или используя хештеги #5шаговдлягородов, #городрядом, #сохранипланету, #вдохнижизнь, #добавьэнергии, #соберисвоих.
Напомним, в мае 2021 года житель Невинномысска создал карту доступности. С тех пор на ней появилось уже более 110 локаций.
Астрахань вошла во всероссийскую программу по развитию городской среды
Астрахань стала участником масштабной программы ВЭБ. РФ «5 шагов для городов». В ее рамках предполагается реализация проектов, направленных на качественные и быстрые изменения городской среды.
«Пять шагов для городов» включает в себя:
Шаг 1. «Город рядом» – создание комфортной среды и функциональное разнообразие рядом с домом. (Например, обновление подъездов жилых домов, чистые витрины магазинов, «карманные парки», остановочные павильоны, площадки для выгула собак).
Шаг 2. «Сохрани планету» – повышение устойчивости к процессам, связанным с изменением климата. (Например, пункты раздельного сбора отходов, установка фандоматов в школах, очистка берегов рек и водоемов, создание эко-троп).
Шаг 3. «Вдохни жизнь» – расширение возможностей использования городских пространств. (Например, обустройство пустырей во дворе, тактический урбанизм – сад на парковке, уличные библиотеки, создание районных молодежных центров)
Шаг 4. «Добавь энергии» – создание условий для формирования здорового образа жизни. (Например, организация фермерских рынков, инклюзивные площадки, велосипедная инфраструктура, сервисные станции в парках, инклюзивные спортивные площадки);
Шаг 5. «Собери своих» – город, открывающий возможности для творчества и наполненный яркими событиями. (Например, городские экскурсии, квесты, привлечение молодежи к городским мероприятиям, фестивалям, соревнованиям).
Отметим, что у каждого города будет индивидуальный целевой показатель по количеству проектов на всех этапах, который нужно будет достичь.
Мелодинский
Понятие «человеческий масштаб» широко вошло в научный обиход в теории архитектурной композиции. Оно служит для более глубокого раскрытия основной категории архитектурной масштабности, которая является весьма сложным структурным образованием. Вместе с тем, как его важная часть, само понятие «человеческий масштаб» в работах архитектурных теоретиков трактуется неоднозначно. Это осложняет осмысление представления о масштабности в целом как выразительного средства в решении архитектурной образности и препятствует продвижению архитектурной мысли в данном направлении.
В статье предлагается уточнить понятие «человеческий масштаб» исходя из системного понимания масштабности в архитектуре. Излагаются позиции ряда ведущих теоретиков по этому вопросу. Показана негативная тенденция в современной архитектуре пренебрегать масштабными связями с человеком, лишая внешнюю форму традиционных эргономических указателей и ведущую к масштабной обезличенности.
Особенная потребность также обнаруживается в ситуации общей неустойчивости и неопределенности происходящих процессов в новейшей архитектуре. Как будто бы вслед за деконструктивизмом обнаруживаются черты нового глобального стиля, который определили как параметризм. Он воплощает по утверждению его лидеров новейшие достижения цифровых технологий компьютеризации. Одновременно он несёт с собой и новую визуальную образность архитектурных форм, которая проявляется, так или иначе, в признаках архитектурной композиции, в том числе и архитектурной масштабности. Возникает вопрос, в какой мере это может согласовываться с понятием «человеческий масштаб».
Ян Гейл анализирует ощущения реального человека, находящегося в условиях современной типичной городской застройки. Известно, что за последние десятилетия в этой сфере произошли радикальные изменения, особенно в связи с развитием транспортной инфраструктуры и огромным ростом парка легковых автомобилей. Пространство современного города заполнено массивом огромных домов и многополосными скоростными магистралями. Человеку не осталось места для удовлетворения своих сокровенных потребностей: тесного непринуждённого общения, культурного отдыха и прежнего уюта. Как утверждает Ян Гейл, исчезло ощущение «человеческого масштаба». Иными словами констатируется ухудшение качества жизни. Главную проблему Гейл видит в острой борьбе за площади и пространство между пешеходами и автомобильным транспортом, где живой человек оказывается по большей части угнетённым (Рис. Добавляет негативную ситуацию и точечная застройка высотными зданиями, уплотняющая до предела внутридворовые пространства.
Рис. Отсутствие человеческого масштаба в сверхплотном пространстве современных улиц и площадей. «Человеческий масштаб» по Я. Гейлу – качество физической городской среды как комфортность тела (феноменологический аспект)
Гейл настаивает на необходимости создания в первую очередь пешеходных зон, которые должны обеспечить «человеческий масштаб» городской среды и где должно возобладать «чувство масштаба». Дальнейшие рассуждения автора носят эргономический характер. Он выдвигает положение о «социальном поле зрения» человека (homo sapiens). «Мы можем различать людей на расстоянии 100 м. , а при приближении начинаем видеть детали. Однако полное впечатление мы получаем на расстоянии менее 10 м. , а лучше ещё ближе, когда задействуются все наши чувства». Все эти и другие известные психологические параметры нужны автору для архитектурного обоснования размеров пространственных зон общения людей.
Это даёт основание судить, что автор находится в границах феноменологического подхода. В своих рассуждениях он оперирует категориями феноменологии: преграда, безопасность, угнетённость, то есть особенностями индивидуального присутствия человека в бытийном жизненном мире.
Известный испанский архитектор и теоретик И. Араухо, как и видные другие его коллеги (В. Гропиус, А. Некрасов, К. Мур и Д. Аллен, Х. Ликлейдер, Л. Кириллова) в отличие от Гейла идут дальше и выходят в осознании масштаба на уровень культурных смыслов, аллегорий, метафор. Этим преодолевается феноменологический подход К. Гуссерля, который выдвинул принцип «редукции» т. требование отключения от культурного смыслового содержания при учёте человеком непосредственного пространственного ощущения.
Выходя за границы феноменологии, «человеческий масштаб» у Араухо в отличие от Гейла становится «человеческой масштабностью», то есть инструментом решения проблемы художественной образности (Рис. 2,3).
Важно отметить: основой «человеческого масштаба» при всём многообразии понятия в традиционной архитектуре выступает Антропоцентризм.
В античную эпоху и далее человек, его тело и все органы рассматривались как неотделимая часть природы. Окружающий мир во всех своих проявлениях отражался в душевной жизни как единое целое. В системе христианского мировоззрения его положение было неразрывно связано с внешней божественной сущностью и наличием наряду с телом души. В Ренессансе и душа становится свободной, и разум получает автономию.
Рис. Вилла Ротонда Палладио. «Человеческий масштаб» по И. Араухо. Пластическая артикуляция архитектурных форм направлена на ясное масштабное соответствие с человеком
Рис. Пантеон в Риме. «Сверхчеловеческий масштаб». Объёмно-пространственная композиция сооружения, подчиненная идее выражения божественного идеала
Все эти культурные стереотипы, учитывающие субъектность, получают воплощение в искусстве и архитектуре, формируют основы эстетики, художественного творчества. Именно из понимания сущности человека, положения его в жизненной ситуации, формирования предметно-пространственного окружения складывается представление о масштабности в архитектуре. Масштабность становится формой проявления гуманизма, если иметь в виду отражение в этом качестве не только эстетической ценности человеческой личности, но и нравственного начала. Здесь видны истоки античных идеалов, на основе которых сложился опыт использования художественного языка масштабности Древней Греции, Рима и Ренессанса. Однако в нынешнем философском дискурсе вместо классического антропологического гуманизма возникает понятие универсального гуманизма, некоего отношения человека ко всему сущему, принимающему абстрактную форму. В этой связи качество масштабности архитектурной формы теряет всякий смысл (Рис.
Рис. Отсутствие признаков масштабного выражения в деконструктивистской стилистике. Арх. Либескинд
Таким образом, «Человеческий масштаб» при всём различии его толкования, тем не менее, остаётся в границах классической философской парадигмы, где человек находится в центре мирового пространства (космоса). Нынешние постмодернистские представления о мироустройстве смещают человека с признанной позиции, вообще лишая его прежней природной сущности, превращая его в обезличенную «структуру».
В развитии современной архитектурной мысли мы наблюдаем кардинальный перелом, который затронул основу художественного смысла понятия зодчества. Архитектура как искусственная среда в этой своей важнейшей функции осталась прежней, ибо с ней связано само существование человека. Однако её другая важнейшая часть, обеспечивающая художественно-эстетические потребности претерпела трансформацию. Стилистика архитектурных форм с начала ХХ века вплоть до нашего времени эволюционирует всё в новых и новых проявлениях.
Концептуальное и эксплуатационное определение параметризма
В качестве концептуального определения параметризма можно было бы предложить следующую формулу: параметризм подразумевает, что все архитектурные элементы и комплексы параметрически гибки.
Философские корни параметризма в архитектуре следует искать в новейшей мировоззренческой парадигме модернизма (постмодернизма), изложенной в трудах западных интеллектуалов Леотара, Деррида, Барта, Делёза, Гваттари и др. Деконструктивизм сложился на этой почве. Если в манифесте параметризма П. Шумахера нет упоминания об этом, то З. Хадид не скрывает своей позиции по отношению к модной постклассической философии. Деконструктивизму она отдала свою душу ещё в 1981 году, подписав известный деконструктивистский манифест.
«С переходом мировоззрения с позиций классического антропоцентристского гуманизма на платформу современного универсального гуманизма, чье экологическое измерение обнимает все живое – человечество, природу, космос, Вселенную, человек перестал быть единственной отправной точкой процессов жизнеустроения, и представление о масштабной шкале изменилось вместе с представлением о системе архитектурных пропорций».
Хадид, как и её идейные коллеги из стана деконструктивистов не прочь комментировать особенности творческого почерка. Но встретить рассуждения о масштабности нам не приходилось. Похоже эта тема им просто не интересна (Рис. 5,6,7).
В разнообразных проектах, исходящих из творческой лаборатории «Zaha Hadid Architects (ZHA)», можно узреть полное игнорирование масштабности из-за формообразовательной пластики сооружений и отсутствия каких-либо эргономических указателей. В других случаях артикуляция членений несёт информацию о величинных соотношениях, но не покидает ощущение, что они возникают спонтанно помимо художественной цели.
Рис. Проект выставочного павильона в Сингапуре. Внеземное и внемасштабное облако в форме пикселей. Архитектурное бюро Design Act
Рис. Внемасштабная архитектура параметризма. Проектная лаборатория «Zaha Hadid Architects (ZHA)»
Рис. Проектная лаборатория «Zaha Hadid Architects (ZHA)». Обезличенная форма крупного сооружения не предусматривает какую-либо масштабную связь с человеком
Параметризм как и деконструктивизм превозносятся его лидерами не иначе как глобальный стиль. Но насколько верно это утверждение? Реализованные объекты указанных течений составляют лишь малую часть всей архитектурной картины мира. Да, они необычны по форме, контрастны по отношению к окружающей среде, экстравагантны, привлекают к себе внимание. В их эстетической оценке имеются огромные расхождения. Существуют большие сомнения, что они распространят своё влияние повсеместно и поглотят существующую застройку. Скорее произойдёт то, что происходит в сфере высокой моды. Каждый год дизайнеры одежды выходят с показом всё новых её образцов. Дефиле вызывают восторги почитателей этих ярких мероприятий, отголоски ангажированной прессы и рекламных компаний. Однако вряд ли кто согласится использовать такой наряд повсеместно в своей бытовой жизни. Он определённо будет неудобен не только в функциональном отношении, но избыточного любопытства и привлечения внимания посторонних лиц, что, несомненно, создаст дискомфортную ситуацию. Вместе с тем какие-то элементы новой стилистики могут получить признание и закрепиться в обиходе. Таких примеров история знала немало.
Некоторые современные теоретики, употребляя понятие внечеловеческий масштаб, исходят из иной установки. Человек способен вживую воспринять масштаб лишь в определённых конечных границах. Это весьма малая величина, отведённая ему природой, по сравнению с космосом. Всё, что за пределами можно осмыслить только разумом, т. абстрактно.
Для физического постижения доступных визуальных форм человек использует размер своего тела (человек – мера всех вещей). Такой масштаб принято называть «человеческим». Напомним, впервые это понятие ввел В. Гропиус (1939 г. , Границы архитектуры). Вне человеческого масштаба другого конкретного измерительного инструмента не существует. Бесконечное пространство становится безмасштабным, амасштабным.
Внечеловеческий масштаб – это абстрактный масштаб, где человек не является мерой вещей, поскольку его в окружающем вещном мире нет. Когда А. Буров говорил, что не может быть абстрактного масштаба, он имел в виду ограниченное очеловеченное пространство, где действительно человек в конкретных обстоятельствах сопоставляет себя с окружением, используя размеры своей фигуры в качестве меры.
Итак, мы имеем два вида проявления немасштабности.
Имеется архитектурная среда, искусственное пространство для нужд человека, но утрачивается качество масштабности как её художественной выразительности при восприятии и оценки формы.
В другом случае пространство выходит за пределы непосредственного ощущения, контакта с человеком. Оно становится только мыслимым, иначе абстрактным. Ни о каком качестве масштабности в таком случае говорить не приходится. Оно изначально отсутствует. Все величинные сопоставления в космосе, таким образом, – внемасштабны и внечеловечны.
Людей приручают к новой образности архитектуры, навязывают художественный вкус. Художественный вкус это условный рефлекс. Может быть в будущем люди, живя в среде параметрической архитектуры, привыкнут к ней, сочтут её в эстетическом плане вполне выразительной и комфортной. Об ордерной архитектуре Греции, Рима, Ренессанса, которая их окружала ранее повсеместно, они забудут. Отдельные элементы классических форм превратятся в музейные экспонаты. Их будут рассматривать как Пергамский алтарь в Берлинском музее или слепок фрагмента Парфенона в Пушкинском музее изобразительных искусств.
Подписка
- Ежедневная
- Еженедельная
На указанный Вами адрес электронной почты будет выслано письмо с подтверждением данной услуги и подробными инструкциями по дальнейшим действиям.
Масштабным озеленением городской среды займутся в Барнауле
В столице Алтайского края вскоре начнут реализовывать проект «Зелёный каркас», благодаря которому на территории города станет больше зелени и изменится подход к формированию среды Барнаула.
По словам депутата Барнаульской городской Думы, председателя думской комиссии по охране окружающей среды и экологии Дмитрия Ильиных, развитие зелёных зон является актуальной проблемой для краевой столицы.
В Общественной палате разработали план развития зелёных пространств Барнаула:
- предусмотреть в бюджетах разных уровней целевое финансирование содержания парков и скверов и поручить эту задачу конкретным организациям;
- создать структуру, функцией которой станет проектирование и восстановление зелёных пространств города;
- при проектировании учитывать уникальность каждой зелёной зоны;
- формировать городскую среду, близкую к парковой среде, и ряд других.
«Важно уделять внимание парку “Юбилейный”, который благоустраивается в рамках национального проекта „Жильё и городская среда“. В ходе рейтингового голосования барнаульцы решили отдать приоритет именно этому востребованному зелёному уголку. Депутатский корпус во главе с председателем Барнаульской гордумы Галиной Буевич держит реализацию национального проекта в самом крупном парке Сибири на особом контроле. Поэтому и было высказано предложение рассмотреть возможность выделения финансов из регионального бюджета на содержание парка уже со следующего года», — подчеркнул Ильиных.
Мелодинский (МАРХИ)
В наше время в архитектурной стилистике постмодерна произошли радикальные изменения, нарушившие все основные традиционные принципы художественного формообразования, выработанные прежней эллинистической практикой природной архитектоники. Новый язык художественной выразительности отвергает принцип масштабности, несмотря на утверждение своей устремлённости к субъектности.
В статье раскрываются причины этого явления. Постмодернизм, как современное мировоззренческое направление в культуре и искусстве, утверждает фундаментальное недоверие к сложившимся ценностям и неограниченный плюрализм, неопределённость, искажение смысла, иронию и симуляцию. Если в классической архитектуре выражение масштабности чётко артикулировалось членениями, вытекавшими из природной архитектоники, ясным осознанием тела, венчания, базы и метрическими схемами горизонтальных проёмов, создающими внутреннюю масштабную шкалу, то в постмодерне по большей части всё это утрачено. Пластические членения, проёмы потеряли регулярную основу. Рассыпанные в хаотическом беспорядке, по косым траекториям и т. , создавая абстрактные произвольные узоры, они не позволяют глазу зацепиться за что-нибудь.
Теория архитектурной композиции не поспевает за новыми тенденциями в современной проектной практике и становлением новой авангардной стилистики. Архитектурная школа оставляет эту актуальную тему по большей части без внимания. Сами учащиеся, не владея способностью глубокой искусствоведческой аналитики и воспринимая лишь внешнюю сторону образной картины, допускают серьёзные промахи в решении текущих учебных проектных задач. Этому негативному процессу должно способствовать определение приоритетных направлений в области архитектурной теории и методологии креативной деятельности, среди которых тема масштабности не может остаться без внимания.
Масштабность является одним из незыблемых композиционных положений классической архитектуры. Оно затрагивает, может быть, самое яркое из выразительных средств зодчего. Стремление к совершенству композиции и гармонии всегда считалось нормой. В лучших образцах-памятниках качество масштабности, человечности выражено с большой убедительностью. Вместе с тем современная архитектура постмодернизма, отвергая традиции и устоявшиеся композиционные принципы, не находит признаков уважения и масштабности. Масштабность – дело случайное, маловажное, не заслуживающее должного внимания.
Некоторые указатели масштабности ближайшей от поверхности земли зоны объекта: входные проёмы, ступени, осветительные фонари, скамьи и другие весьма мелкие элементы дизайна могут в какой-то мере включиться в систему мерного соответствия с человеком. Но невнятность, абстрактность большей части поверхности основного объёма сооружения, превышающая многократно эти указатели, делает представление о масштабности не воспринимаемым. Автор либо этим качеством просто пренебрегает, либо сознательно идёт на её подавление, ставя определённые провокационные стилистические цели.
Таким образом, в стилистике постмодерна произошли радикальные изменения, нарушившие все основные принципы художественного формообразования, выработанные прежней эллинистической практикой природной архитектоники (мимесис).
К теме масштабности обращались многие известные аналитики искусства архитектуры у нас в стране и за рубежом, стремясь распознать скрытые механизмы этого эстетического воздействия на воспринимающего человека (А. Буров, А. Цирес, Б. Михайлов, Н. Брунов, А. Иконников, Н. Кордо, Л. Кириллова и др. В эволюции взглядов на представление о масштабности можно отметить стремление к осознанию значимости широкого культурно– исторического контекста и понимание его влияния в связи с неизбежной подвижностью.
Сравнительно недавно, во второй половине XIX века, был развит новый взгляд на искусство со стороны отношения его творцов-художников и воспринимающих – потребителей их продукции. Этот гуманитарный подход, учитывающий особенности человеческой натуры, психики и общественной природы творческой активности, вскрыл новые пласты представлений об искусстве и его культурном содержании. Было показано, что между человеком и природой располагается мир символических систем, которые опосредуют с ней все его связи. Он отразился также и в отношении к структурным особенностям произведений архитектуры, в том числе и масштабности. Стала заметна роль масштаба и масштабности, равно как и других композиционных средств, например, ритма, их форм и свойств в выражении, характерных исторической эпохе образов мироздания.
Таким образом, появился новый аспект в истолковании масштабности в её знаковом, символическом значении. В этих символах можно обнаружить разные уровни восхождения от более конкретных контекстов культурной событийности до космических моделей мироустройства. В образной картине, создаваемой геометрическими соотношениями объёмов и пространств, так или иначе, находили отражение закономерности жизни, её упорядоченность в отношении к человеку как субъекту, так и социума в целом. В этом отношении масштаб и масштабность становятся поэтической сутью профессионального сознания архитектора, генерирующим методом проектного творчества. О таких масштабных соотношениях говорят как о связях более высокого уровня или употреблённых в более широком смысле. Именно их имел в виду А. Буров, говоря о трёх видах проявления масштабности в архитектуре.
Миросознание современного человека отразили философские взгляды интеллектуальной западной элиты (феноменология, экзистенционализм, структурализм, постструктурализм, герменевтика, синергетика и др. ) Считают, что архитектура, более чем другие виды искусств, воплотила их наглядно в визуальной форме, используя свойственные ей образно– выразительные средства. Эта ситуация убедительно отражена в работах И. Добрициной, Т. Быстровой и др.
Несмотря на то, что новое философствование утверждает свою устремлённость к субъектности, на деле это отношение к реальному человеку утрачивается. Архитектура становится безликой, безмасштабной, или амасштабной. Амасштабность – средство гуманизации зодчества (Н. Кардо).
Если эти понятия – масштаб и масштабность рассматривать в аспекте архитектурной композиции в традиционном плане, то в самом их смысле нет ничего сложного.
Масштаб – это физический размер сооружения. Говорят: крупномасштабная форма (объект, здание, пространственное образование), средняя или малая.
Масштабность – его отношение к воспринимающему человеку. То есть, как это сооружение выглядит для нас или для меня, какими я ощущаю его величину и значительность. Вот тут и начинается то, что делает сооружение архитектурой. Именно здесь возникает то драгоценное качество выразительности или даже художественности, за которым рождается образность, символика, смысловое содержание.
Иначе простой материал объёма или пространства превращается в факт искусства – продукт, который заставляет нас эмоционально возбуждаться, переживать, волноваться, затрагивать наши духовные струны. Именно в этом композиционном поле и открываются на первый взгляд странные вещи: здание небольшое, а выглядит внушительно, монументально, или наоборот, объём сооружения крупный по величине, а таковым нам не кажется. Парфенон – весьма крупное сооружение. Однако рядом с храмом человек не ощущает его действительную величину, поскольку структура его ордерной пластики и членений элементов организована так, что сам воспринимающий представляет себя выше ростом и духовно значительнее, уравниваясь с теми «богочеловеками», кому посвящён античный храм (Рис.
Вместе с тем, путаница в понятиях масштаба и масштабности – явление не редкое. Вот доцент Е. Фаворская, в попытке развить представление о масштабе, вводит острое, ранее не встречавшееся понятие «структура масштаба», но, не раскрывая его смысла, давая нам самим доискаться до него. Попробуем заняться реконструкцией. В наше время термин структура точно указывает на связь с постмодернизмом и его интеллектуальным направлением структурализмом. В русле этого философского размышления «человек исчезает» из реальной действительности. Фуко и его единомышленники из круга постструктуралистов). Мориак писал: «Мы уже пережили смерть господа бога. Предстоит ли нам также пережить в ближайшем будущем смерть человека? Ясно, что не смерть конкретного Жана, Пьера, Поля или Мишеля, а смерть человека вообще, человека как такового? Пожалуй, человек исчезает, и его должно заменить понятие структуры». Не означает ли это, в таком случае, что Фаворская убирает человека из понятия «масштабности», как его качественной художественной характеристики, и оставляет только обезличенную морфологическую данность. Последующий контекст ясно свидетельствует об этом.
Рис. Парфенон – пример античного греческого храма
Таблица 1
Ряд
Малая архитектурная форма
Объём здания или сооружения
Градостроительство
Малая масштабная структура (ММС)
урна
скамейка
квартал
Средняя масштабная структура (СМС)
коттедж
школа
посёлок
Большая масштабная структура (БМС)
беседка
Многофункциональный комплекс
город
Маркузон, как и его единомышленники, в понимании теории архитектурной композиции, исследуя в частности категорию «масштабность», ставят на первое место человека и его ощущения при восприятии архитектурной формы, а не «масштабные структуры» Фаворской – ММС, СМС и БМС.
Аналитики теории архитектурной композиции, исследуя в частности категорию «масштабность», обращают внимание на то, как воздействует восприятие архитектурной формы на человека. Оно проявляет себя в трёх видах. Прямо и непосредственно архитектурная форма оказывает воздействие на воспринимаемый визуально тот или иной объект, когда человек соотносит эту форму со своим телом, возможностью его перемещения в пространстве («жестами») и устанавливает масштабные соотношения. При сопоставлении этого конкретного зрительного акта со своим культурным опытом, у него складывается суждение о выразительной стороне воспринимаемого архитектурного объекта, по большей части его объёмного воплощения.
Но полная картина дополняется другими соотношениями этого объекта с окружающей пространственной средой, насыщенной множеством иных ему подобных. Они могут находиться в ближайшей зоне или размещаться в отдалении, они могут быть в контрастном или нюансном величинном или качественном отношении. Весь этот визуальный контекст, непосредственно воспринимаемый или возникающий в образах памяти, участвует в той или иной форме в вынесении суждения о масштабном воплощении конкретного объекта архитектуры.
Поэтому, как пишет А. Буров, «В сооружении содержатся три масштаба, которые подводят зрителя к восприятию сооружения. Один масштаб связывает сооружение с окружающим пространством. Он больше самой вещи. Этот масштаб может быть назван амплитудой сооружения. Это колонны ордера, мысленно продолжаемые вглубь земли, и своей опорной реакцией прорывающие архитрав и уходящие вверх. Или закомары русского храма, переходящие в барабан купола и врезающиеся в небо.
Второй масштаб равен самому объёму сооружения, и к нему приведён главный масштаб моделировки тектонических деталей. Это – моделировка капителей Парфенона. Это – разработка поверхности стены церкви на Нерли.
Всё же сама категория масштабности, в понимании учащихся, своего содержания не имеет, что является непреодолимым препятствием. Однако, владение ею как композиционным средством – дело не простое. Бывает одного желания мало, и нередко случаются серьёзные творческие просчёты. Вообще, пожалуй, в архитектурной профессиональной среде считают, что путь к постижению мастерства владения масштабностью более сложен, чем другими композиционными премудростями. Для овладения его высшим уровнем требуется внушительный опыт не только в форме теоретических познаний, но особенно – реальной практики возведения сооружений в натуре. Между проектным изображением и натурой – огромная пропасть, что касается восприятия форм, в том числе и масштабных соотношений. Вся сложность проистекает из характера членений, пластики.
Рис. Вся система пластических расчленений Колизея рассчитана на определённое масштабное восприятие в соответствии с образным символическим смыслом
Парадоксы масштабности. В памяти возникают знаменитые павловские «Экстремы» в архитектуре. В наши молодые студенческие годы они нас серьёзно озадачили. Мы не готовы были воспринять заложенную в них мудрость. Уважаемый архитектор, теоретик и практик, выдвинул следующие идеи: Л. Павлов: Архитектура – амасштабна (внемасштабна). В пределе стремится нарушить масштабную соотносительность с человеком.
Пожалуй, он первым уловил нынешнюю ситуацию, когда деконструктивисты и другие постмодернисты сделали внемасштабность своим композиционным принципом и наглядно демонстрируют нам этот авангардный, провокационный вызов. В их архитектуре (объекте) зачастую вообще отсутствует внутренняя масштабная шкала, нет внятных масштабных указателей (аксиома традиционной классической архитектуры) и кажется, что архитектура служит не реальному человеку и создаётся не в действительной среде, а каким-то внеземным существам, находящимся в мнимом виртуальном мире (Рис.
Нерегулярная структурная сетка фасадов не рассчитана на традиционный визуальный опыт человека и его масштабные ощущения, кроме поражающей гигантомании.
Если в классической архитектуре выражение масштабности чётко артикулировалось членениями, вытекавшими из природной архитектоники, ясным осознанием тела, венчания, базы, и метрическими схемами горизонтальных проёмов, создающими внутреннюю масштабную шкалу, то в постмодерне по большей части всё это утрачено. Пластические членения, проёмы потеряли регулярную основу. Рассыпанные в хаотическом беспорядке, по косым траекториям и т. , создавая абстрактные произвольные узоры, они не позволяют глазу зацепиться за что-нибудь.
Рис. Телевизионный центр Китая в Пекине (Рем Кулхаас и др. Высота – 235 м)
В этих условиях ощущение масштабности становится утраченным. Однако авторы увлечены этой игрой. Интересы воспринимающих людей их мало заботят. Кажется, что они создают архитектуру для других – существ иного, ирреального мира. Если и остаются некие признаки масштабности – указатели масштаба, то они малозаметны. Это по большей части элементы дизайна – ближней зоны: лавки, фонари, фрагменты входа, но никак не масса (зачастую внушительная) самого сооружения (Рис.
Рис. Олимпийский стадион в Пекине
Отсутствие традиционных масштабных указателей затрудняет восприятие громадной архитектурной формы, ориентированной на безликую массу людей. В ней нет ощущения индивидуальной включённости к образному диалогу.
Проблема масштабности неизбежно возникает и по вполне объективной причине. Инженерно-технический прогресс открывает неограниченные возможности увеличения физических размеров возводимых сооружений по всем координатным направлениям. Естественно стремление воспользоваться этими новыми материальными средствами. Особенно впечатляет массовое возведение небоскрёбов во всех странах мира, и особенно в Китае, гигантские паркинги перед гигантскими объёмами сооружений (внушительных стадионов, торговых центров и пр. Однако налицо противоречие между этой громадностью форм и реальным человеком. Среда становится дискомфортной из-за потери отношения к нему, то есть антигуманной. А масштабность как раз и является выражением гуманности. Никогда в истории раньше этого не было. Многие аналитики определяют это состояние как кризис.
Раньше масштаб в координации с тектоникой воспринимался через отчётливое и понятное ощущение материала: блоков, метрических элементов конструкций, проёмов, пластических членений. Этот материал задавал пределы величинных габаритов, в которых содержалась определённая инженерная логика. Сейчас эти многие базовые конструктивные элементы оказываются скрытыми за ширмами, занавесами, навесными или приставными фасадными экранами из сплошного стекла, обезличенной облицовки, современных электронных интерфейсов наподобие экранов мониторов и т. Создаётся иллюзорная картина, не имеющая непосредственной связи с тектоникой. Никто и не стремится её отображать как прежде. Отсюда и потеря ощущения масштабности (Рис.
Рис. Сплошные остеклённые плоскости фасадов небоскрёбов не раскрывают тектонику, а с ней и ощущение масштабности
Конечно, можно сказать, что это движение наблюдается только в отношении определённых знаковых объектов: музеев, торговых и развлекательных центров, крупных бизнес компаний и банков, спортивных комплексов и пр. Вряд ли можно ожидать, что оно затронет и жилой сектор, так как в нём непосредственные связи с человеком очень тесные и каждодневные. Такая потеря чревата снижением ощущения комфортности, в том числе в смысле эстетичности среды обитания. Однако подобная тенденция амасштабности устремилась, как ни странно, и в жилой сектор. Так, Либескинд – один из наиболее активных сторонников деконструктивизма и мастер расшатывания прежних композиционных традиций, предлагает свой вариант формообразования индивидуального жилого дома.
Реализовав его в натуре, он настойчиво продвигает решение как типовой вариант для многократного возведения. Мало того, что дом по образу мало напоминает индивидуальный особняк, но ещё пренебрегает масштабностью, то есть исключает воспринимаемое ощущение связи с обитателем и качественных образных характеристик, основанных на живом опыте их усвоения как некоей общественной культуры.
Это направление поддерживает другой испанский архитектурный новатор Энрико Руиз Гели, построивший экстравагантную виллу Nurbs, которая признана лучшим сооружением 2011 года. Она утратила не только образ жилого образования, но и какого-то ощущения традиционных масштабных признаков (Рис.
Рис. Архитектор Энрико Руиз Гели (Вилла Nurbs)
Лидеры западной архитектуры (Заха-Хадид, Д. Либескинд, Ф. Гери и др. ), к которым сегодня обращаются взоры мыслящей общественности, не чужды выступать с комментариями своего творчества, раскрывать кредо, объяснять особенности своего художественного почерка, давать мастер-классы. Они затрагивают, в связи с этим, многие проблемы архитектурной композиции: тектоники, динамики, ритма. Эти мысли объясняют многое в особенностях характера продвигаемой ими архитектуры и её стилистики. Но, пожалуй, мы не найдём в этом дискурсе ничего того, что имело бы прямую связь с понятием масштаба и масштабности. Они как будто не замечают этой темы, она остаётся для них без внимания. Однако в контексте их высказываний можно реконструировать ситуацию.
Вместе с провозглашаемыми (деконструктивистами) непредсказуемостью и «регулируемым» хаосом, так или иначе всплывает отсутствие «регулируемой» масштабности. Дисбаланс архитектурных форм ведёт к неизбежной потере внятных связей с реальным человеком. Экспрессивная деформация и дезориентация во внешней форме выступает как врезы форм, сходящиеся под разными углами и образующие наклонные линии в противовес основным координатным осям, на чём основан человеческий опыт ориентации в пространстве и отсчёта геометрических величин (Рис. 7(a-c)).
Рис. 7(a-c): a) Правление компании ING в Будапеште – фасад здания, в котором отсутствует привычная архитектоника, хаотичное разнообразие мелко расчленённых пластических элементов препятствует восприятию человеческого масштаба (Эрик Ван Эгераат); b) Примеры из проектной практики Захи Хадид (Проект библиотеки Севильского университета: как правило, архитектор не стремится вводить ясные масштабные ориентиры в архитектурные объёмы, построенные на сложных нерегулируемых пластических сопоставлениях); c) Здание гражданского суда комплекса «Кампус правосудия» (Мадрид, Испания, 2007 г. В сооружении трудно найти внятные указатели масштабности из-за отсутствия традиционных пластических расчленений) (Заха Хадид).
Рис. 8(a,b): a) Восхитительный сюрреалистический пуфик (Визуальный диалог с реальным человеком не предусмотрен, Шанхай ЭКСПО– 2010, Английский павильон) (Арх. Хитервик); b) Офисный центр с рестораном в Токио («Аппетитный сыр» высотой 56 м, никаких признаков масштабности) (Арх. Микимото)
Таким образом, мы на перепутье: будет ли и дальше этот негативный процесс развиваться, принимая всё боле уродливые изощрённые формы, или всё же архитектура найдёт способы обратиться к живому человеку и не напрягать его неприятными, а зачастую и опасными эмоциями. В историческом опыте зодчества содержится масса отличных примеров, как возможно этого достичь. Все они хорошо известны.
Теория архитектурной композиции не поспевает за новыми тенденциями в современной проектной практике и становлением новой авангардной стилистики. Архитектурная школа оставляет эту актуальную тему по большей части без внимания. Сами учащиеся, не владея способностью глубокой искусствоведческой аналитики и воспринимая лишь внешнюю сторону образной картины, допускают серьёзные промахи в решении текущих учебных проектных задач. Этому стихийному процессу должно способствовать определение приоритетных направлений в области архитектурной теории и методологии креативной деятельности, среди которых тема масштабности не может остаться без внимания.
Всё это говорит о том, что теме масштабности в курсе ОПК нужно уделять большее внимание и расширять учебно-содержательный материал. Следуя этому положению в рамках указанной композиционной дисциплины, профессором Ю. Алоновым были предложены интересные новаторские идеи продвижения данного раздела. Суть их заключается в использовании сравнительных сопоставлений в выражении крупного и малого масштаба объёмной формы. Первые оценки положительные, но они потребуют более взыскательного анализа и заинтересованных предложений для пролонгирования этой инициативы в курсе «Композиционное моделирование», ФГОС 3-го поколения.
Литература
- Гейл, Я. Города для людей. Концерн «КРОСТ». Пер. с англ. – М. : Альпина Паблишер, 2012. – 276 с.
- Гропиус, В. Границы архитектуры. М. : Искусство, 1971, 285 с.
- Moore, Ch., Allen, G. Lʹarchitecture sensible (Espace, echelle et forme) Dunod. – Paris 1981. – S. 23.
- Хан-Магомедов, С.О. ХХ век в структуре тысячелетий // ACADEMIA архитектура и строительство. – № 3. – 2006.
- Кутырев, В.А. Постмодернизм – идеология деантропологизации и элиминации вещно– событийного мира // Вопросы философии. – 2003. – №1. – С. 64.
- Ярошевский Т.М. Личность и общество / Т.М. Ярошевский. – М. : Прогресс, 1973. – 258 с.
- Буров А.К. Об архитектуре. – М., 1960. – С. 126.
- Араухо И. Архитектурная композиция. – М., 1982. – С.119.
- Якимович А. К. Неласковая архитектура. К итогам постмодернизма // Наука, образование и экспериментальное проектирование. Труды МАРХИ: Материалы научно– практической конференции 28-30 апреля 2008 года. Том 1. – М., 2008.
- Фаворская Е.А. Формирование композиционных приёмов и принципов масштабности в архитектуре // Наука, образование и экспериментальное проектирование в МАРХИ. Тезисы докладов научно-практической конференции профессорско-преподавательского состава, молодых учёных и студентов 12-16 апреля 2010 г. Т.2. – М.: Архитектура-С, 2010.