Поиск компромисса между высокой плотностью и расползанием инфраструктуры
Уровень дохода определяет уровень архитектуры, это правило капиталистического мира. Хороший дом в пригороде могут позволить себе только обеспеченные люди — коммуникации и энергия по-прежнему дороги. 2020 год будет охарактеризован рецессией, локальными экономическими кризисами и падением доходов. Необходимость экономить, возможно, подтолкнет развитие альтернативных источников энергии и способов ее экономить, но не отразится на стоимости жилья (ни городского, ни загородного) — она по-прежнему будет высокой для большей части населения планеты. Жилье останется самым большим и надежным классом инвестиций.
Доступность и разнообразие инфраструктуры и возможность социализации — это второй и не менее важный критерий в пользу города.
Карантины в разных странах показали, что даже в мире победившей доставки, виртуальных экскурсий по главным музеям планеты и онлайн-свиданий люди все еще ценят город за его среду, возможность случайных пересечений и плотность культурной и социальной жизни.
Сейчас самый экологичный вариант расселения — компактный и плотный город, где соблюдена высокая транспортная связность, оптимальная высота застройки и есть необходимая горожанину инфраструктура. Эта модель позволяет избегать поляризации и социального разрыва, которые являются частью порочного круга бедности.
Будущий город — это операционная среда
Города будут развиваться как стартапы с сильными горизонтальными связями, а не вертикальной властью. Каждое изменение в городской среде должно быть построено, как цикл обратной связи в цифровых продуктах, — сначала появляется гипотеза (или запрос горожан), на основании этого строится минимально рабочий продукт (чаще виртуальная модель, а не физический прототип), по его результатам производится оценка показателей и только потом имплементируются изменения в необходимом масштабе.
Тестируй перед тем, как инвестировать — новая заповедь мэров городов. Проектировать эффекты (на здоровье, среду, бизнес), а не просто здания или городские пространства и проверять их соответствие первоначальным KPI помогут цифровые двойники. Уже сейчас у таких городов, как Сингапур, Бостон, Стокгольм и Роттердам, есть виртуальные модели, которые позволяют имитировать процессы и изменения, снижать количество градостроительных ошибок и предвидеть результаты нововведений, а значит экономить ресурсы, время, деньги. Примеры того, как строятся пешеходные потоки, цепи поставок, автомобильное и железнодорожное движение и управление неопределенностью, можно найти в Anylogic — открытой библиотеке российского софта для имитационного моделирования.
Экологичный и экономичный город случится быстрее, чем экодеревня
Главное, чему научатся в ближайшее время горожане, — это базовая экономия и оптимизация. Возможность повторного использования дождевой воды, строительных материалов, тепла, энергии и пластика станет массовым трендом. Как и создание экосистем внутри дома, квартала и города с тем, чтобы снизить потребление ресурсов из внешней среды и свои расходы. Такие кварталы уже существуют во Франции, Швеции, Голландии, Дании и Германии. Коронавирус не отменит шеринговую экономику, а наоборот, ускорит формирование локальных сообществ.
Переход к циркулярной экономике заставит нас пересмотреть все виды отходов, в частности строительные. Теперь перед началом проектирования архитекторы будут обязаны оценивать не только то, из чего строить, но и как демонтировать и перерабатывать здания. Возможно, произойдет отказ от остекленных небоскребов как от неэкологичных зданий. Главные претензии экспертов по устойчивому развитию — короткий срок службы стекла (всего около 40 лет), высокие расходы на кондиционирование (и, следовательно, большой углеродный след) и отсутствие на данный момент возможности переработки такого стекла. Плюс производство цемента и стали — высокоэнергоемкие процессы, сопровождающиеся тоннами выбросов CO₂.
Есть шанс, что кросс-ламинированная древесина (CLT) — высокоэластичная форма инженерной древесины — может стать для нашего столетия тем материалом, которым бетон, сталь и пластик были для ХХ века. В Скандинавии уже есть опыт строительства деревянных башен. По проекту CF Møller Architects в шведском городе Вестерос возвели 8,5-этажный дом Kajstaden. Общий расчет сокращения выбросов CO₂ при использовании дерева, а не бетона составит за годы существования дома 550 тонн.
В Норвегии бюро Voll Arkitekter спроектировало 85,4-метровую башню Mjøstårnet — самую высокую на данный момент деревянную постройку в мире. Само здание и даже шахты лифтов сделаны из кросс-ламинированной древесины.
Городское здоровье и изменение климата как главные критерии качества изменений
Все больше мегаполисов уходят от понятия «комфортная городская среда», теперь главный ориентир — здоровье в городе (urban health). Этот вектор стал актуальным еще до пандемии, сегодняшний кризис его только усилил. Градостроительные меры, направленные на борьбу с изменением климата, здоровье и благополучие горожан, уже работают в Сингапуре, Лондоне и Нью-Йорке. Так, в азиатском городе-государстве удалось снизить температуру на улицах на 2 °C за счет озеленения автобусных остановок и вертикальных садов. В городах Европы, США и Азии широко применяются сельскохозяйственные технологии — аквапоника, зеленые крыши и общественные огороды, чтобы закрывать потребности не только в чистом воздухе, но и в продовольствии.
Ментальное здоровье наравне с физическим будет критерием для работы с городской средой — как человеком воспринимается то, что его окружает, и как влияет на его эмоциональное состояние высокий уровень шума, света и информационный поток.
Аргументацией для городских изменений в мире страховой медицины будут не цифры высаженных деревьев и площадь уложенной плитки, а суммы, сэкономленные системой здравоохранения. То, какой эффект приносит набережная или парк в деньгах (не заболевшие астмой дети, активные и со здоровым сердцем взрослые, миллениалы без тревожных расстройств), важнее субъективного «красиво» или «нужно». Пока же убытки экономик от депрессий ежегодно оценивают в £100 млрд в Британии, более $200 млрд в Штатах. Всего, по данным ВОЗ, в мире от психических расстройств страдают около 7% людей.
Трансформируемая архитектура, гибкость сценария жизни и мобильность нового уровня
Мобильность останется базовым правом горожан, но относиться к своему времени мы начнем по-другому. Город 15-минутной доступности — вероятное будущее, которое можно описать словосочетанием «цифровая деревня». Из пространства, организованного вокруг работы, мегаполисы начнут превращаться в пространства для сервисной экономики и реализации разных сценариев жизни, а не маятниковых миграций к рабочему месту и обратно.
Кризисы будут случаться постоянно, поэтому запрос на трансформацию архитектуры, который мы уже наблюдаем в период пандемии (стадионы и аэропорты становятся госпиталями, квартиры совмещают в себе место для жизни, офис и детский сад), будет новой нормой. Запрос на проектирование зданий «с открытым кодом», которые при необходимости могут быть адаптированы под разные задачи, растет в последние несколько лет.
Проблема нехватки массового жилья и затратности его производства будет решена за счет сокращения разрыва между диджитал-дизайном и физическим производством.
- Во-первых, низкий порог входа в архитектуру за счет доступного программного обеспечения позволит жителям самим решать, как должен выглядеть их дом. Пример такой самоорганизации — берлинский коливинг R50 (Ritterstrasse 50), построенный без участия девелоперов.
- Во-вторых, софт и материалы для 3D-печати зданий уже позволяют создавать полноценные постройки для жизни в короткие сроки, с учетом ресурсных ограничений и для разных климатических зон.
Как известно, инновации начинают работать тогда, когда достаточное число людей готовы ими пользоваться на регулярной основе. За время карантинов прошел массовый процесс повышения диджитал-грамотности и переоценки приоритетов, поэтому новые городские стратегии не заставят себя долго ждать.
ГОРОДСКАЯ СРЕДА И ЖКХ
Формирование комфортной городской среды — это обо всём, что окружает нас. Дворы и подъезды, лифты, водопровод, газ и электричество. Чистая вода и водоёмы, зелёные парки и безопасные детские площадки. Красивые и удобные пространства: набережные, скверы, дворы. IT-инфраструктура, дистанционные услуги. Всё это меняется для нас!
Нацпроект «Цифровая экономика»
Проект направлен на повышение конкурентоспособности российских городов, формирование эффективной системы управления городским хозяйством, создание безопасных и комфортных условий для жизни горожан.
Основная цель — сделать города более комфортными для жителей, повысить индекс качества городской среды. Вдвое сократить количество городов с неблагоприятной средой. Вовлечь граждан в процесс благоустройства городов, чтобы доля активного населения составляла не менее 30%.
Обеспечение устойчивого сокращения непригодного для проживания жилищного фонда
Этот федеральный проект отвечает за создание и применение механизмов переселения граждан из непригодного для проживания жилищного фонда по всей стране.
Нацпроект «Жильё и городская среда»
Ключевая задача — повышение качества питьевой воды посредством модернизации систем водоснабжения и водоподготовки с использованием перспективных технологий, включая технологии, разработанные организациями оборонно-промышленного комплекса.
Цель федерального проекта — сокращение сброса неочищенных сточных вод, расчистка участков и экологическая реабилитация водных объектов в 16 регионах, входящих в бассейн реки Волга, включая Москву и Московскую область. Всего до 2024 года будут построены или модернизированы 229 объектов очистных сооружений централизованных систем водоотведения.
Развитие городов
Уровень комфорта от проживания в городе зависит не только от наличия парков и скверов. Удобным в городе должно быть всё — от дворов и набережных до системы управления городским хозяйством. Вот инструменты и программы, которые работают на рост и развитие городов России.
Мы используем файлы Cookie, чтобы пользоваться сайтом было удобно
Пространство для людей
В советское время благоустройство сводилось к демонстрации мощи государства. Большие площади, монументальная архитектура, гранит и мрамор, человек и его интересы терялись. С развитием городов публичные пространства становятся более компактными и функциональными. При создании проекта благоустройства территории первое, о чем стоит подумать: кто и зачем сюда будет приходить. Запросы жителей могут быть разными: от комфортного места для работы под открытым небом до площадки для общения, занятий спортом и др. Именно функциональные площадки, отвечающие запросам жителей, сейчас актуальны.
Трибуна и сцена в сквере “Мужеству посвящается” (г. Киселевск) – пример уютного и удобного пространства для проведения небольших камерных мероприятий. Подрядчик – PARK-SIB.
Дерево и металл вместо гранита и мрамора
Не стоит строить “на века”, жизнь и интересы людей меняются постоянно, городская среда должна к ним адаптироваться. На смену масштабным, дорогостоящим проектам приходят рациональные, продуманные и вариативные. Возможность переставить или оперативно заменить малые архитектурные формы, постоянно изменять пространство и по-новому его организовывать, еще один важный тренд, который стоит учитывать.
Парковые диваны на “Московской площади” (г. Кемерово) – удобное и функциональное решение. Подрядчик – PARK-SIB
Безопасность
Любая креативная идея должна быть безопасной. И как бы здорово не выглядели самодельные МАФы, стоит отдавать предпочтение элементам заводского производства, закладывать в смету профессиональный монтаж. Внимательно отнестись к выбору материалов для благоустройства.
Трибуны в парковой зоне ДК “Салаир” стилизованы под легкие конструкции, напоминающие деревянные ящики, выполнены производителем малых архитектурных форм PARK-SIB.
Акцент на спорте
Если при благоустройстве парка предусмотрена спортивная или спортивно-игровая зона – это положительно скажется на общей привлекательности проекта. Наличие спортивных объектов влияет на индекс качества городской среды.
Компактные площадки для воркаута добавят функциональности публичному пространству. Подрядчик – PARK-SIB.
Многофункциональность
Задача современного городского пространства – стать центром притяжения для разных групп населения, чем больше функциональных зон, тем интереснее проект. Пикники, прогулки, спорт, коворкинги, площадки для проведения мероприятий становятся нормой для современного российского города.
Лежаки, шезлонги, перголы для парка помогут правильно зонировать пространство парковой зоны. На фото парк ДК “Салаир”. Подрядчик – PARK-SIB
Аутентичность
Акцент на идентичности территории всегда делает проект привлекательным и имиджевым. Важно, чтобы общественные пространства соответствовали архитектурному стилю, плавно вписывались в городскую среду и отражали самобытность территории. Банальные однотипные элементы благоустройства – антитренд. Продуманная концепция и оригинальная идея подчеркнут уникальность территории и города.
Перголы, скамейки, уличные фонари и урны в сквере “Шахтер” пос. Бабанаково идеально вписались в ландшафт. Подрядчик – PARK-SIB.
Доступность и инклюзивность
Один из главных критериев комфортной городской среды – это доступность публичных пространств для маломобильных групп населения. Каждая локация должна быть продумана с точки зрения обеспечения без барьерной среды, малые архитектурные формы – удобны для всех.
Парковые диваны с высокой широкой спинкой – удобное место для отдыха пожилых людей и детей. Изготовитель – PARK-SIB.
Открытое обсуждение проекта с жителями
Мнение будущих посетителей объекта – основа для формирования концепции и определения функционала городского пространства. Фокус-группы, опросы, голосования помогут считать общественный запрос и улучшить проект благоустройства городского пространства.
Такие парковые беседки для небольшой компании или семьи подойдут для отдыха или деловой встречи. Парк “Приморский” пгт. Инской. Изготовитель – PARK-SIB
МАФы от отечественного производителя
Атрибуты городского ландшафта отечественного производства – еще одна тенденция современного благоустройства. Производители работают с типовыми и индивидуальными проектами. Занимаются не только изготовлением, но и установкой, могут реализовать проект «под ключ». Как правило, это быстро, удобно с точки зрения документооборота и взаимодействия.
PARK-SIB (г. Кемерово) – производитель малых архитектурных форм для парков и скверов различной сложности. Компания занимается изготовлением и монтажом типовых и индивидуальных проектов, выполняет работы по изготовлению и поставке изделий по всей России.
Развитие качественных публичных пространств – лучший способ раскрытия городского потенциала. Следуйте трендам и создавайте свои уникальные проекты.
О креативных кластерах как драйвере развития креативной индустрии
Что побудило вас начать заниматься развитием креативных пространств в регионах?
Евгения: В настоящее время я занимаю должность Советника президента Союза архитекторов России. Ко мне периодически обращаются власти регионов, в том числе, с кейсовыми запросами, такими, как перепрограммирование той или иной территории. Обычно они сформулированы общими словами, например: «Что нам делать с этой набережной?». Или: «Как нам обыграть озеро в центре города и создать комфортное рекреационное пространство?». Или: «У нас будет крупное международное событие. Как нам благоустроить город по гостевым маршрутам?»
Одним из новых типов запроса стало формирование креативных кластеров. Такая задача требует компетенций не только в архитектуре и строительстве, но и в области креативного образования и контентного программирования. Ведь важно не только построить комплекс, но и насытить его интересной программой для целевой аудитории, обеспечить возврат инвестиций и решить конкретные задачи субъекта. Такого плана запросы привели нас с Екатериной к мысли запустить Urban Policy Institute. Екатерина является руководителем Университета креативных индустрий Universal University. Объединив наши компетенции, мы можем предлагать комплексное сопровождение как по строительным, так и по контентным задачам, и реализовывать проекты совместно с властями.
Что такое креативные кластеры, и какую роль они играют в регионах?
Екатерина: Для начала надо понять, что такое креативная индустрия. Это совокупность творческой профессиональной деятельности. Сюда входят архитектура, дизайн, фотография, музыка, современное искусство, кино, телевидение, digital media. Также сюда относятся специализации, близкие к IT: компьютерная графика, разработка игр, создание интерактивного контента, например, VR-фильмов и дизайнерских проектов. Наконец, в понятие креативной индустрии включаются маркетинг и коммуникации — то, что раньше называлось индустрией рекламы, а сейчас стало пониматься шире.
Креативная индустрия требует определенной среды. В первую очередь, речь идет о территории, где люди работают вместе. Это такое самоопыляющееся мультидисциплинарное пространство, где крутые проекты возникают просто за счет того, что творческие люди взаимодействуют друг с другом. Поэтому сегодня креативная индустрия живет кластерами. Это могут быть и отдельное здание, и целый район, а иногда и гигантская территория, как Силиконовая долина или Голливуд. В России, как и во всем мире, происходит подъем креативных индустрий. Поэтому нет ничего удивительного, что и у нас креативные кластеры постепенно захватывают городские территории, в первую очередь, промышленные зоны.
Почему промышленные зоны?
Екатерина: Исторически сложилось, что творческие люди селились в бедных рабочих кварталах. Можно вспомнить Сохо, Монмартр, Кройцберг. Сначала в этих районах дешево снимать жилье, держать мастерские и жить коммуной. В какой-то момент туда приходит бизнес — галереи, клубы, модные кафе. В результате недвижимость капитализируется, а художники мигрируют в место подешевле. Московские кластеры Artplay, «Флакон», «Фабрика», «Винзавод» прошли аналогичный путь. Они пришли на территорию бывшего завода. Промышленность оттуда уехала, пространство требовало переосмысления, недвижимость была недорогая. Туда заехали люди и начали развивать кластер, а вместе с ним и конкретный район города. Забавно, что сейчас при продаже квартир на «Курской» обязательно указывают, что дом находится в арт-квартале, и это заметно влияет на стоимость жилья.
Пространство Artplay, г. Москва
Какую пользу программирование креативных кластеров может принести жителям регионов — кроме того, чтобы повысить стоимость их недвижимости?
Екатерина: В виде креативного кластера люди получают среду для развития в креативной индустрии. Основная проблема российских регионов в том, что оттуда уезжают мозги, то есть креативный класс. В основном, едут в Москву или вовсе из страны. Причин много, но одна из них — отсутствие среды для самореализации. Есть такое понятие «третье место». Лет 10 назад в Москве таким местом считался «Старбакс». Параллельно появлялись креативные пространства, коворкинги. В последние 6-7 лет сформировалось понятие общественного пространства. Во многих российских городах-миллионниках такого «третьего места» до сих пор нет. Креативный класс работает дома или в кофейнях.
Почему региональные власти могут быть заинтересованы в развитии креативных кластеров?
Екатерина: Международные исследования показывают, что глобальный рост креативных индустрий достигает 14% в год. Во многих странах значительная статья ВВП — это экспорт продукции креативной индустрии. Например, в Великобритании это треть всей внешней торговли. Российские регионы напрямую заинтересованы в том, чтобы собрать среду, которая позволит молодым людям развиваться и реализовывать себя в собственном городе.
Программируя креативное пространство, местные власти способствуют перепрограммированию экономики региона и развитию креативной индустрии, которая на сегодня является одной из самых динамично развивающихся в мире.
По-вашему, наличие креативных пространств влияет на уровень эмиграции из регионов?
Евгения: Конечно. Люди уезжают из мест с плохим качеством жизни, а оно напрямую связано с качеством среды. Современные российские города — это на две трети советская застройка. Когда эти огромные массивы строились, не стояло задачи создать комфортную среду. Нужно было срочно придумать жилищные программы, чтобы расселить огромное количество людей на волне повышения рождаемости после войны. По всему Союзу были построены тысячи домостроительных комбинатов, которые за небольшое количество лет обеспечили всех советских людей своим жильем. Города, которые застраивались в 1950-1970-х годах, решали первичную проблему — дать человеку четыре стены, воду, свет, чтобы он мог в безопасности жить со своей семьей. Но сейчас мы эту эпоху уже прошли. Мы хотим красивой комфортной среды, где можно быть креативными, модными, где будет удобно жить и работать и откуда не захочется уезжать. Креативные пространства — неотъемлемая часть такой среды. Они способствуют тому, чтобы сохранять и преумножать человеческий капитал в конкретном городе. Эта задача есть абсолютно у всех городов, а у нас их в стране 1117. Поэтому встает вопрос привлечения программных специалистов в области креативных индустрий, архитекторов, ландшафтных архитекторов, градостроителей.
Правительство понимает, что качественная городская среда способствует росту человеческого капитала. Сегодня это понятие включено в качестве приоритета в национальный проект «Жилье и городская среда», нацеленный на то, чтобы появлялось больше комфортных пространств для жизни, чтобы люди оставались жить в своих городах, были довольны окружающей их средой и развивали экономику своего региона.
Как можно преодолеть разрыв между Москвой и другими городами и регионами России?
Екатерина: Я считаю, что нужны программные инициативы, системная агрегация всех участников развития территорий для создания качественных пространств. Urban Policy Institute как раз про это. В Москву едут за средой и возможностями. У людей, занятых в креативных индустриях, другой образ жизни, а значит, и другие требования к среде. Например, в США есть Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Нью-Йорк и еще несколько городов-драйверов креативной экономики. При этом в каждом из них свой образ жизни. В России же всё сосредоточено в Москве. Ну, может, немного в Санкт-Петербурге и в Казани. И это проблема. Развитие территорий под креативные индустрии в регионах — это автоматически развитие человеческого капитала, создание новых рабочих мест и среды, где хочется развиваться. Под это будут подтягиваться инвесторы.
Каких общественных пространств сегодня не хватает в Москве и в регионах?
Екатерина: Мне кажется, неправильно отталкиваться от пространств. Наоборот, это пространства должны подстраиваться под людей и их деятельность. Креативный кластер может случиться и спонтанно, без какого-либо специального развития территории — просто неожиданно вокруг места начинает что-то происходить. Помните, еще 10 лет назад жители Москвы передвигались только на машинах? А в 2011 году открыли Парк Горького. Люди вышли на улицу, начали гулять, ходить в «Гараж», зимой кататься на коньках. Всего одно общественное пространство, а как оно перезапустило город! Этот пример показывает, что через развитие территории можно сделать жизнь людей в городе лучше и дать им больше возможностей для взаимодействия друг с другом. Таких пространств всегда будет не хватать. В этом смысле креативные кластеры не панацея. Может быть, через 5-10 лет нужны будут другие пространства.
Парк культуры и отдыха им. Горького, г. Москва
Евгения: Я бы тоже ставила вопрос шире. Для городского жителя важен не только находящийся где-то в соседнем районе креативный кластер, но и свой двор, своя улица, свой район с безопасной комфортной средой и всей необходимой инфраструктурой.
Надо думать не о создании некоторого количества пространств, а о перепрограммировании всего архитектурного ландшафта городов под современные запросы людей.
По каким критериям можно определить степень удовлетворенности жителей своим городом, регионом, конкретной территорией?
Евгения: Индекса качества жизни в России нет. Его ведет международная Организация экономического сотрудничества и развития, это экономический «двойник» НАТО. На их сайте можно посмотреть, в каких городах мира качество жизни выше. Каждый город представлен в виде цветка, и его лепестки — это та или иная сфера жизни горожан. Российских городов там нет, так как мы не являемся членами этой организации. У нас нет формата сбора статистики по индикаторам, которые там учитываются. Но сейчас у Минстроя России разработан Индекс качества городской среды. Там порядка 30 индикаторов, по которым можно судить об уровне благоустройства и развития общественных пространств. На них можно будет ориентироваться в работах по развитию и благоустройству территорий.
О направлениях комплексного развития территорий
На какой экспертизе строится работа проекта Urban Policy Institute?
Евгения: В свое время я участвовала в архитектурном преобразовании Москвы. В 2012 году место главного архитектора города занял Сергей Кузнецов, архитектор по образованию, с опытом управления архитектурной компанией со штатом в 200 человек. Он привел с собой в Правительство команду из своей же компании. Я была членом этой команды, чем невероятно горжусь. К этому времени у Сергея Кузнецова и его бывшего партнера Сергея Чобана, наиболее известного в стране и за рубежом российско-германского архитектора, я получила бесценный опыт работы над проектированием и строительством лучших объектов Москвы и страны. (С 2012 по 2016 годы Евгения занимала должность начальника управления архитектурного совета в Комитете по архитектуре и градостроительству Москвы — прим. ред.
Я понимаю, как можно аккумулировать всех участников градостроительного процесса и с помощью небольших вложений перезапустить весь город. В период работы в правительстве Москвы нам удалось решить много системных задач, в том числе таких глобальных, как реорганизация всей домостроительной отрасли, работающей на город. Они включают в себя работу не только со всеми уровнями власти, но и со всеми застройщиками и предприятиями субъекта, а также подготовку нормативно-правовых актов и сопровождение строек. Нам удалось отладить системное проведение конкурсов на проекты знаковых зданий города, сформировать новый дизайн-код общественных пространств — иными словами, поучаствовать во всех процессах стройкомплекса. Это помогло понять проблемы, сложившиеся внутри профессии, в том числе законодательного характера. Последующая работа в ДОМ. РФ позволила оценить масштаб задач по стране в целом и поучаствовать в ряде нормативных документов и программ федерального уровня. (С 2016 до 2017 года Евгения Муринец работала заместителем генерального директора ДОМ. РФ, бывшего «Агентства ипотечного жилищного кредитования» — прим. ред.
Екатерина: Со стороны Universal University, мы опираемся на опыт всех наших школ, агрегирующих образование по всем креативным индустриям страны, но прежде всего, конечно, на экспертизу нашей архитектурной школы МАРШ. Она уже 7 лет существует на рынке и развивает программу бакалавриата и магистратуры совместно с британским университетом London Metropolitan University. Это первая достойная альтернатива МАРХИ и государственному архитектурному образованию в России. Чуть позже при школе МАРШ была создана практическая лаборатория МАРШ лаб, которая стала разрабатывать архитектурные концепции для регионов и развивать принцип соучаствующего проектирования. Специалисты МАРШ лаб выезжают на конкретную территорию, которую жители просят благоустроить, делают исследования, опрашивают жителей, что они хотят видеть на этом месте. На основе этого создается концепция развития территории. Это может быть и креативный кластер, и рынок, и даже сквер в тундре. У нас на счету уже 45 проектов. Постепенно к МАРШ лаб стали присоединяться профессионалы из других индустрий, потому что, например, чтобы спроектировать сквер в тундре, нужен не только архитектор, но и геодезист, и специалист по почвам. Сначала к нам приходили поговорить про маленькие территории площадью 1-2 гектара. Затем стали приходить с вопросами вроде: мы построили завод в 30 км от города, а туда никто не едет — что нам делать? В конце концов мы приняли решение создать отдельную институцию, которая будет заниматься не только архитектурным проектированием, но более широким спектром задач. Так появился Urban Policy Institute.
Евгения Муринец, Екатерина Черкес-заде и мэр Москвы Сергей Собянин на дне рождения школы МАРШ
В каких направлениях будет работать институт?
Евгения: Сейчас мы выделяем четыре больших направления: развитие территорий в регионах, развитие строительной промышленности, продвижение российской архитектурной экспертизы за рубежом и образовательная деятельность.
Давайте обо всем по порядку. Что понимается под развитием территорий?
Екатерина: Это очень комплексное понятие. Оно тесно связано с экономическим и социальным развитием региона. Сейчас в России развитием территорий занимается много компаний и отдельных специалистов, но комплексного подхода нет. Наша основная экспертиза в данном направлении — это формирование команд с теми компетенциями, которые нужны конкретному региону для конкретной задачи. Приведу пример. У МАРШ лаб был проект в Татарстане. Наталия Фишман (помощник президента Республики Татарстан — прим. ред. ) обратилась к нам с просьбой переосмыслить дома детского творчества и дома культуры, куда раньше ходили только дети и бабушки на кружки. Обычно градоначальники воспринимают развитие территорий через строительство: сначала надо что-то построить, а потом уже думать, чем это заполнять. Сейчас ситуация меняется, и культурное программирование территорий, наконец-то, становится важной составляющей проекта. Поэтому мы начинаем развитие территории исходя из функций, которые жители хотели бы ей присвоить. Нам стало понятно, что для того, чтобы сделать по-настоящему качественный и современный культурно-образовательный центр, нужно, как минимум, обратиться к специалистам из сферы детского образования, социальной работы, креативных индустрий.
Программирование территорий должно жить в поле не только архитектурно-строительных, но более широких компетенций.
Приведу другой пример, про Якутию, которая является одним из наших партнеров. Этот регион — главный алмазодобытчик в мире. При этом вся дополнительная добавочная стоимость делается не в России: алмазы ограняются в Индии, ювелирные украшения производятся в Европе. Огромный процент мировой ювелирной продукции — это наши алмазы, но Якутия на них практически не зарабатывает. Так почему бы не перепрограммировать экономику региона с добычи алмазов на полный цикл производства, в том числе включить туда современный ювелирный дизайн? Для этого нужно начинать с развития новых компетенций в регионе — учить местных ювелиров новейшим тенденциям в ювелирном дизайне, переориентировать местные компании на внешние рынки. Так, 4 июня мы запускаем первую в Якутске образовательную программу по ювелирному дизайну от кураторов Британской высшей школы дизайна. Выхлоп от такого проекта может быть очень большой — и создание креативного кластера с мастерскими, и создание бизнес-инкубатора для стартапов, и в итоге развитие экономики региона. Но такая деятельность выходит за рамки архитектуры и урбанистики. Сюда добавляется и развитие всей инфраструктуры, и экономические программы для развития конкретных областей бизнеса. Потому мы и говорим, что в рамках Urban Policy Institute мы хотим заниматься именно комплексным развитием территорий, а не просто строительством. Наша мультидисциплинарная платформа идеальна для этой задачи.
Евгения Муринец в жюри конкурса на городской парк в центре Якутска
Хорошо. Расскажите о втором направлении — развитии строительной промышленности. Как оно связано с архитектурой и урбанистикой?
Евгения: Имеется в виду модернизация российской строительной отрасли в рамках импортозамещения. Сегодня в России производится очень мало качественных строительных материалов и техники. А то, что производится, плохо продвигается. Даже на государственных тендерах наши компании по разным причинам проигрывают зарубежным коллегам. В рамках Urban Policy Institute наша задача — помочь российским производителям найти своего клиента и повысить качество их продукта до уровня зарубежных аналогов.
Одним из наших партнеров является Челябинская область. Правительство региона обратилось к нам с просьбой посодействовать внутреннему экспорту их продукции. Все мы знаем, что Южный Урал — это богатое месторождение полезных ископаемых, центр металлургии и тяжелой промышленности. Но помимо этого, Южный Урал производит хорошую строительную технику. Сейчас мы работаем с компанией, которая поставляла краны для строительства стадионов к Чемпионату мира по футболу. У них четыре больших комбината, часть которых является градообразующими предприятиями в моногородах, то есть это нескольких тысяч рабочих мест. Тем не менее, в этом году их продукция на рынке оказалась менее востребованной, чем зарубежные аналоги. Проблема в том, что в России для победы в тендерах недостаточно быть просто хорошим производителем. Нужно также разбираться в процедуре принятия решений в отрасли.
Мы хотим помогать российским предприятиям, потому что они определяют качество жизни в регионах, тем более, в моногородах. Кейс с Челябинской областью станет первым в этом направлении работы. Мы уже обратились за помощью к нашему стратегическому партнеру, Московскому экспортному центру, который как раз занимается вопросами экспорта отечественной продукции.
Как именно вы можете помочь промышленным предприятиям?
Евгения: Через развитие территории и инфраструктуры региона и через создание спроса. Предприятия готовы сами проводить модернизацию, если поймут, что на их продукцию есть спрос. Я это знаю по опыту работы в Московском правительстве, когда мы занимались модернизацией домостроительных комбинатов. Московское правительство не выделяло на это специальных денег, поскольку это частные компании. Но оно создало комфортные условия, чтобы они модернизировались самостоятельно. Во-первых, у всех компаний спросили, сколько они готовы потратить на модернизацию, смогут ли они осилить новые требования к качеству жилья. Комбинаты ответили «да», но назвали длинные сроки, порядка двух лет. И это было учтено. В результате без каких-либо вложений со стороны государства произошла модернизация 11 крупных предприятий, что позволило создать продукт нового качества и новые рабочие места.
В рамках работы института в данном направлении будут ли это отдельные кейсы с конкретными производителями или полноценная всероссийская программа?
Евгения: Сейчас мы планируем создать дорожную карту модернизации нескольких направлений строительной промышленности в регионах. Это достаточно амбициозная задача. Посмотрим, что из этого выйдет.
Екатерина: При этом мы остаемся равноудаленным от всех институтом и не являемся представителями ни государства, ни отдельных производителей. Это дает нам большую свободу. Мы можем под конкретную задачу привлекать специалистов, которые необходимы для ее решения, и вся индустрия автоматически может с нами сотрудничать.
Давайте поговорим о продвижение российской архитектурной экспертизы за рубежом. Как обстоят дела и что можно сделать?
Екатерина: Идея в том, чтобы организовать экспорт нашей креативной индустрии, чтобы российские регионы могли зарабатывать на ее продвижении. Все знают, что в России дешево девелопить любой продукт, начиная от IT и заканчивая киносъемками. У меня есть коллеги, которые уезжали запускать проекты в Европе, но в итоге открывали офис для разработчиков в Казани или студии анимации в Воронеже, потому что это дешевле. Вот, например, кино в Россию не приезжают снимать. В кинопроизводстве существует так называемая система рибейтов. Допустим, если вы снимаете сцену в Париже, то Париж зарабатывает на том, что съемки проходят на его территории. В Москве до недавнего времени снимать кино было практически невозможно, надо было постоянно договариваться, чей это тротуар, напротив какого здания он находится и так далее. Москва на этом никак не зарабатывала. Два года назад мы с коллегами поднимали эту тему на Московском культурном форуме вместе с Москино. Недавно наш город, наконец, озаботился данным вопросом, и снимать кино в Москве официально стало легче. То же самое сейчас пытаются сделать в Калининградской области и других регионах. Совсем необязательно, что это должно быть именно российское кино. Может и зарубежная команда приехать, потому что в Калининграде снимать будет дешевле, чем в соседней Прибалтике.
Екатерина Черкес-заде на выпускном Московской школы кино
Евгения: Конкретно же в рамках Urban Policy Institute мы хотим способствовать продвижению российской архитектурной экспертизы. Однажды я была в составе жюри международного архитектурного конкурса, который проходил в Италии. Кроме меня, там были представители Южной Африки, Латинской Америки, Европы, Китая. Я поняла, что они очень плохо ориентируется в нашей архитектуре. Председатель жюри за чашкой кофе как-то сказал мне, что российская архитектура для Европы — серая зона. На конкурсе было всего две заявки от России из нескольких сотен. Две заявки — ну что это такое! В России столько прекрасных архитекторов, но на международном рынке они не представлены. Их редко приглашают разрабатывать международные проекты. Мы хотим это исправить.
А как вы можете это исправить?
Евгения: У нас есть два международных проекта в этом направлении. Во-первых, в следующем году исполняется 100 лет Высшим художественно-техническим мастерским. ВХУТЕМАС — это наша национальная гордость, первый этап в российском архитектурном образовании, которое задало новый стиль по всему миру. В архитектуре это был конструктивизм, в искусстве — авангард. Эти течения зародились в Москве параллельно с немецким Bauhaus в 1919-1920 гг. Мы хотим брендировать достижения ВХУТЕМАС с помощью международной выставки, конференций и ряда других мероприятий. Сейчас мы обсуждаем их содержание с нашим контентным консультантом архитектором Анной Боковой. Среди наших партнеров уже есть МАРХИ, который бережно поддерживает традиции ВХУТЕМАС, и Международная академия архитектуры. Некоторые экспонаты придется восстанавливать по чертежам. Мы планируем активно заняться этим проектом уже в ближайшее время.
Во-вторых, мы хотим провести свой международный конкурс реализованных архитектурных проектов совместно с европейскими коллегами и пригласить к участию архитекторов из стран Европы и Азии. Здесь мы себя видим в роли коммуникационной площадки, которая позволит нашим архитекторам посоревноваться с зарубежными коллегами. Финалисты и победители получат возможность продвижения своей деятельности на международном уровне.
Евгения Муринец и Сергей Георгиевский, генеральный директор Агентства стратегического развития “ЦЕНТР” на фестивале “Дом на Брестской приглашает
Екатерина: В этом смысле мы очень быстро нашли общий язык с Российским и Московским экспортным центром. Они лоббируют интересы российского рынка за рубежом, организовывая бизнес-миссии и профессиональные выставки. То, что делаем мы, органично вписывается в их задачи. Вместе мы сможем выходить на крупные международные площадки и презентовать достижения и возможности российской креативной индустрии.
Хорошо. Еще одно направление — образовательная деятельность. Как его можно реализовать?
Екатерина: Предположим, в регион приехали несколько архитекторов из Москвы, за пару недель собрали несколько концепций развития территории под креативный кластер, и уехали. Даже если решение о реализации проекта будет принято, без развития компетенций на местах и авторского надзора ничего хорошего не получится. Нужно работать с местными управленцами, архитекторами и строителями. Это удобнее всего делать в формате воркшопов. Здесь у нас с Евгенией очень комплементарные компетенции. С одной стороны, есть опыт нашего проекта МАРШ лаб и всего Universal University, который аккумулировал более 1000 преподавателей-практиков креативной индустрии. С другой стороны, есть опыт Евгении, которая курировала невероятный объем архитектурных проектов от лица органов власти и которая ведет курс в РАНХиГС на программе «Стратегическое управление городом».
Евгения: Сегодня достаточно большой запрос от региональных властей на образовательные мероприятия. Так, этой зимой я была в Махачкале. Там сформировалась новая команда управленцев, и был двухдневный интенсив, в том числе по вопросам градостроительной политики. Я рассказывала, какие должны быть первые шаги в развитии города со стороны власти, какие цели надо ставить, какие есть инструменты в законодательстве по их достижению, как проводить исследования общественного мнения, как прописывать требования по профессиональным компетенциям, какие нужны нормативные документы и регламенты на уровне города.
Проблема развития городской среды не столько в отсутствии хороших архитекторов в стране, сколько в структуре управления, которая сложилась в этой сфере в регионах.
Как человек, который работал на госслужбе, я знаю, что чтобы системно что-то сделать, для начала нужно сформировать правильный документ, который будет опираться на запрос индустрии и профессионального сообщества. В свое время мы сделали несколько таких документов для Москвы, и по ряду позиций в столице действительно стало хорошо. Например, мы прописали на уровне постановления Правительства Москвы дизайн-код для рекламных вывесок. Сейчас мы консультируем регионы по вопросу обновления структуры принятия решений в отрасли. К нам обратились муниципалитеты Ленинградской, Калужской, Псковской, Челябинской области с запросами в этом направлении.
Евгения Муринец, советник президента Союза архитекторов России
Самый популярный запрос от регионов, который получаем — на специалистов, которые способны реализовывать архитектурные проекты на должном уровне. Такие задачи решаются в формате консалтингового сопровождения и кураторства. В качестве примера можно назвать нашу работу с Правительством Калужской области. В прошлом году губернатор Анатолий Дмитриевич Артамонов обратился с запросом о формировании центра компетенций, который мог бы координировать все работы по городской среде в субъекте, благоустроить общественные пространства и подготовить город к празднованию 650-летия. Поскольку у меня широкий профессиональный круг общения, мы быстро собрали команду из московских и местных специалистов и выстроили систему работ внутри субъекта. К концу года центр официально начал свою работу. Его возглавил архитектор из Москвы Александр Томашенко, на тот момент партнер в собственном архитектурном бюро ai-architechts. Основой успеха стало то, что и губернатор, и команда правительства области оказались активными и готовыми к переменам. В этом году Калуга вошла в тройку регионов по динамике развития городской среды во всероссийском рейтинге Минстроя России. Недавно в Москве состоялась 24-я Международная выставка «АРХ Москва», где Калужская область выступила почетным гостем. В прошлом году таким гостем был Татарстан.
О сложностях и факторах роста
Когда можно ждать результатов и изменений в территориальном облике российских регионов?
Евгения: Цикл изменений, связанных со строительством и урбанистикой, в России составляет примерно 4-5 лет, если считать от первого эскиза до ввода объекта в эксплуатацию. Чуть поменьше сроки по благоустройству. Например, реализация проекта Тульской набережной Олега Шапиро (сооснователь архитектурного бюро Wowhaus, которое проектировало «Стрелку» и электротеатр «Станиславский» в Москве — прим. ред. ) заняла порядка трех лет. Столько же делались набережные озер Кабан в Татарстане, совместный проект русских и китайских архитекторов. Думаю, что результаты проектов, по которым идет работа сейчас, можно будет увидеть начиная с 2021-2022 гг.
Какие у вас планы на ближайший год?
Евгения: Сейчас мы подписываем соглашение с Челябинской областью. Также у нас готовится соглашение с МГТУ им. Баумана – у университета есть исследовательская лаборатория по композитным материалам. Для архитектурно-строительной отрасли стройматериалы — это важнейшая качественная характеристика. Легкость, прочность и эстетичность конструкции напрямую влияет на ее стоимость. Поэтому в этом направлении постоянно что-то развивается.
Если говорить о планах по международным событиям, то это глобальные проекты, которые потребуют привлечения мировой экспертизы и серьезного финансирования. Начало работ у нас запланировано на лето 2019, а пик экспертной и финансовой активности — на начало следующего года.
Екатерина: Еще один проект — это программа по развитию моногородов. Сейчас есть запрос на объединение экспертизы для развития таких территорий — со стороны и самих градообразующий предприятий, и Школы Сколково, которая развивает компетенции местных управленцев, и нашей экспертизы в области архитектуры, урбанистики и креативных индустрий.
Какие есть проблемы на пути программирования территорий в России и вообще вашей деятельности?
Екатерина: В России я вижу основную проблему в недооцененности креативных индустрий и людей, которые в ней работают. Эти люди очень самостоятельные. Например, 25% выпускников Universal University имеют собственный бизнес, ещe 50% — это фрилансеры: режиссёры, продюсеры, дизайнеры. Это мобильная аудитория, они не хотят сидеть в офисах, они часто меняют сферу жизни, у них активная жизненная позиция. Эти люди не считают, что в 25 лет они уже должны «устаканить» свою жизнь. Вот для таких людей среды в регионах просто нет.
Между тем, 35% ВВП Великобритании — это креативные индустрии. ВВП одной только Калифорнии превышает ВВП всей России. У нас каждый восьмой ребенок ходит в музыкальную школу. Где наша российская музыка — ну, кроме классической? На каких лейблах она представлена в мире? Нигде. А Великобритания зарабатывает огромные деньги на музыке. Если просто создать среду, помочь людям реализовать собственный талант, сделать ставку на креатив, я уверена, что многое изменится.
Екатерина Черкес-заде, директор Universal University
Какие факторы, наоборот, способствуют развитию и росту современных пространств?
Евгения: Ключевой фактор — это диалог с властью. Если госслужащие понимают, что креативные индустрии — это драйвер экономики их субъекта, то сразу намного легче что-либо развивать. Поэтому коммуникация с госорганами — это важный момент нашей деятельности. Мы хорошо общаемся с нашими коллегами из Минстроя России и его подведов. Это молодая организация, созданная только в 2013 году. Экс-министр Михаил Александрович Мень структурировал работу регулятора огромной отрасли. Перед новой командой министра Владимира Владимировича Якушева встали новые вызовы, в том числе связанные с архитектурной политикой. Когда-то мы смогли поднять вопрос развития архитектуры в Москве на высокий уровень. Поскольку на столицу все оглядываются, это работает как кейс. Например, ряд регионов стали строить новые серии домов и новую социалку. Практика проведения конкурсов на застройку, которую мы когда-то ввели в Москве, активно используется регионами уже четвертый год. Сейчас местная власть меняется, новые управленцы готовы впитывать новые идеи.
Урок 4. Городское пространство
За предыдущие три урока мы с вами разобрались, какие бывают города, как могут быть организованы застройка, расположение домов, улиц и дорог, каковы варианты транспортного сообщения внутри города и как должна выглядеть транспортная инфраструктура.
Таким образом, мы уже имеем базовое представление об основных элементах городского пространства. И уже поняли, что понятие городского пространства намного шире, чем жилые дома, рабочие места и транспортные коммуникации. В этом уроке мы более полно разберем, что же такое городского пространство.
Цель урока: разобраться, что представляет собой городское пространство, как происходит формирование комфортной городской среды, что такое «умный город» и какие составляющие для этого необходимы. Изучив урок, вы поймете, из чего складывается городское пространство и что нужно, чтобы городская среда стала комфортной.
- Что такое городское пространство?
- Городская среда и социология города
- «Умный город»
- Проверочный тест
Итак, перейдем к уроку, и для начала разберемся, что входит в понятие «городское пространство».
К ним относятся жилые, общественные и промышленные здания, улицы, магистрали, площади, подземные переходы, стадионы, телебашни и другие сооружения. Антропогенные объекты делятся на градостроительные, производственные и объекты городских инфраструктур: транспортной, инженерной и социальной
Что такое «Формирование комфортной городской среды»? Ответ – Федеральный проект «Формирование комфортной городской среды» направлен на благоустройство общественных территорий. Основная цель — сделать города более комфортными для жителей, повысить индекс качества городской среды