Урок 4. Городское пространство
За предыдущие три урока мы с вами разобрались, какие бывают города, как могут быть организованы застройка, расположение домов, улиц и дорог, каковы варианты транспортного сообщения внутри города и как должна выглядеть транспортная инфраструктура.
Таким образом, мы уже имеем базовое представление об основных элементах городского пространства. И уже поняли, что понятие городского пространства намного шире, чем жилые дома, рабочие места и транспортные коммуникации. В этом уроке мы более полно разберем, что же такое городского пространство.
Цель урока: разобраться, что представляет собой городское пространство, как происходит формирование комфортной городской среды, что такое «умный город» и какие составляющие для этого необходимы. Изучив урок, вы поймете, из чего складывается городское пространство и что нужно, чтобы городская среда стала комфортной.
- Что такое городское пространство?
- Городская среда и социология города
- «Умный город»
- Проверочный тест
Итак, перейдем к уроку, и для начала разберемся, что входит в понятие «городское пространство».
Городская среда и социология города
Итак, мы разобрались, что такое городское пространство. Тогда что же такое городская среда? В какой-то степени понятия «городское пространство» и «городская среда» пересекаются, но в то же время не являются тождественными. В самом общем виде, городская среда – это комплекс условий, созданных человеком и природой и предопределяющих уровень и качество жизни в городе.
Город за полярным кругом всегда не слишком комфортен примерно 7-8 месяцев в году из-за погоды, даже если там прекрасные здания и налаженная система городского транспорта. И даже если там, как в городе Рьюкан (Норвегия), установят большие зеркала, которые будут направлять лучики солнечного света («солнечных зайчиков») на центральную площадь погруженного в полярную ночь города:
А где-нибудь на Средиземном море чувствуешь себя комфортно почти всегда. Тем более что для самых жарких часов есть сиеста и кондиционер. Ученые различают несколько основных факторов формирования городской среды:
- Антропогенные (созданные человеком).
- Биотические (созданные живой природой).
- Абиотические (созданные неживой природой).
В России такое понятие, как «городская среда обитания (проживания)» было разработано и введено в научный оборот «Российским союзом инженеров» и Министерством регионального развития и Федеральным агентством по строительству и ЖКХ. Это понятие ныне используется как базовое для оценки возможностей городской среды удовлетворить потребности горожан и оценки качества этой самой среды.
- Доступность хорошего жилья.
- Стоимость услуг ЖКХ относительно дохода.
- Аварийность жилого фонда.
- Качество водо- и энергоснабжения.
- Пригодность улиц для прогулок.
- Популярность пешеходной инфраструктуры.
- Число камер видеонаблюдения.
- Число уличных фонарей.
- Уровень преступности.
- Популярность ночной жизни.
- Использование умных фонарей.
- Использование технологии распознавания лиц.
- Количество крупных фестивалей.
- Разнообразие развлечений внутри города.
Конкретно в Москве реализуется собственная программа по созданию комфортной среды. Парки, дворы и скверы обновляются, а при возведении новых жилых комплексов принципы комфортной среды, в том числе для инвалидов, закладываются на уровне проекта. Как, например, в одном из ЖК, расположенных в бывшей промзоне:
В Европе традиции формирования комфортной городской среды намного более давние. Считается даже, что одним из величайших вкладов Европы в мир был ее особый способ понимания и восприятия городского общественного пространства и комфортной среды.
На протяжении тысячелетий Старый континент создавал города в человеческом масштабе, долгоживущие, но всегда динамичные, стремящиеся к культурному разнообразию и гражданскому сознанию своих жителей. Город – это физическая форма, наполненная нематериальными ценностями и мощным социальным, экономическим и историческим значением.
Учитывая проблемы, с которыми в настоящее время сталкивается все более урбанизированный мир, защита европейской модели города актуальна более чем когда-либо. Когда разрастание городов увеличивается с беспрецедентной скоростью, когда изменение климата в значительной степени является продуктом городской мобильности, а социальное расслоение в городах нарастает, общественное пространство обретает особую значимость.
- Тротуары и дорожки в парках не должны раскаляться под воздействием жары, поэтому их делают из натурального камня, бетона, а в специально обустроенных зонах даже из дерева.
- Деревья могут и должны защищать от солнца, ветра и дождя, поэтому высадка деревьев должна быть тщательно спланирована так, чтобы они «смыкались» кронами над пешеходными зонами.
- Корни зеленых насаждений нужно защищать гравием либо оградой от стекающих с дорог и тротуаров химикатов, которыми дороги и тротуары обрабатывают зимой.
- Массовые активности не должны нарушать покой жителей соседних домов. Для чего нужно предусматривать шумоизоляцию, в том числе с помощью зеленых насаждений.
- Пространство должно быть универсальным и удобным для офисных служащих, родителей с детьми, студентов, пенсионеров, туристов, инвалидов. На улицах и в парках должны быть пандусы, а на городских пляжах – деревянные настилы для движения инвалидных колясок.
- Для туристов и приезжих должны быть установлены указатели минимум на двух языках, государственном и английском, для удобства ориентирования.
- Уличные фонари должны быть исправны и работать в течение темного времени суток.
- Пространство должно быть приспособлено для различных активностей до самого позднего вечера, что автоматически уменьшает преступность и концентрацию асоциальных личностей в общественных местах (бомжей, алкоголиков).
- Пространство должно быть удобно для работников, которые производят ремонт, уборку и поддерживают инфраструктуру в надлежащем состоянии. Поэтому нужно использовать материалы, которые легко отмываются от загрязнений.
- В хорошем городе общественные пространства не похожи одно на другое.
- При реконструкции нужно искать способы, как сохранить лучшее, что было у того или иного пространства, и как интегрировать традиции и современные технологии.
Разумеется, в рамках одного пространства реализовать сразу все вышеприведенные характеристики невозможно, да и незачем. По-настоящему комфортный город может предложить самые разные по виду и оформлению места общественного назначения. Тем не менее есть универсальные моменты. Например, использование экологичных материалов, которые не нагреваются слишком сильно под солнцем и легко отмываются от загрязнений.
Принципы комфортной среды:
- Доступность.
- Многофункциональность.
- Безопасность.
- Понятность и разборчивость.
- Устойчивость (отсутствие ущерба экологии).
- Идентичность.
- Гибкость.
- Адаптивность.
- Интерактивность.
Под адаптивностью следует понимать способность быстро реагировать на меняющиеся потребности горожан, а гибкость – это способность возвращаться в исходное состояние после проведения какой-либо разовой активности (ярмарка, народное гуляние, концерт и прочее).
Интерактивность подразумевает вовлеченность горожан в общественную жизнь города. Другими словами, для них должны быть интересные события, у них должна быть возможность свободно туда попасть.
Разумеется, реализовать эту концепцию в уже состоявшихся городах с большой историей можно разве что в пределах отдельных районов. Однако существуют и города, построенные в полном соответствии с концепцией нового урбанизма «с нуля». Это, к примеру, Селебрейшн и Сисайд во Флориде (США):
В России примером нового урбанизма «с нуля» могут служить Город набережных, Опалиха-2 и Опалиха-3 в Подмосковье и Горки город в Сочи:
О чем еще стоит упомянуть, говоря о комфортной среде и социологии города? Это, конечно же, широко известная «теория разбитых окон». Суть в том, что, если социум терпимо относится к мелким правонарушениям и ничего не делает, чтобы быстро застеклить разбитое хулиганами окно, очень скоро в домах и общественных зданиях не останется целых стекол. А правонарушители, видя безнаказанность, как бы «получат добро» на более серьезные преступления, из-за чего городская среда станет совсем некомфортной.
Авторами теории разбитых окон являются американские социологи Джеймс Уилсон и Джордж Келлинг, впервые представившие ее в 1982 году. А в 1994 году эту теорию взял за основу своей деятельности мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани, начав беспощадную борьбу с мелкими нарушениями и незамедлительно устраняя последствия этих нарушений в виде разбитых окон и прочего. Нью-Йорк действительно стал комфортным и безопасным городом, хотя многие и сомневаются, что решающую роль сыграло именно применение этой теории, а не весь комплекс мер по благоустройству и борьбе с преступностью.
Однако, конечно, только полиция или только власть не сможет поддерживать порядок, если горожане будут равнодушны к тому, что их окружает. А чтобы вовлечь граждан в жизнь города, нужны удобное городское пространство, комфортная городская среда, которую захочется беречь всем и каждому, и научный учет потребностей горожан в рамках социологии города. Как видим, все процессы взаимосвязаны и взаимозависимы.
Но будем оптимистами, потому что сегодня все больше городов, где власть заботится об удобстве горожан, а «умный город» уже стал реальностью. Что это такое? Давайте посмотрим!
«Умный город»
Сегодня практически каждому знакомо словосочетание «умный дом». Это возможность управлять всей техникой и коммуникациями в доме дистанционно, установив специальное приложение на смартфон. Так, вы можете со смартфона отключить от электропитания розетку в комнате, если вдруг засомневались, что точно выключили утюг. Вы можете за час до прихода домой включить зимой отопление на полную мощность, чтобы вас встретило тепло домашнего уюта, но не в ущерб семейному бюджету, потому что система регулировки позволяет в свое отсутствие установить обогрев помещений на минимальную температуру в 14℃.
Как это все применимо в масштабах города? «Умный город» или smart city –
это тоже продукт интеграции информационных технологий и Интернета вещей. Первыми «ласточками» прогресса стали системы видеонаблюдения и распознания лиц, которые позволяют оперативно выявлять правонарушения, совершенные в городе.
Далее появилась автоматизация возможности обращения граждан через единый колл-центр, информирование о ходе ремонтных работ на объектах в режиме онлайн, функция обратной связи на официальных порталах городов, множество специальных приложений, позволяющих коммунальным службам контролировать и регулировать степень освещенности улиц города и многое другое.
Сегодня во многих больших городах не проблема в режиме онлайн выбрать подходящий по расположению детский садик для ребенка, узнать, к какой школе «приписан» ваш адрес и куда вести ребенка в первый класс. Для полноты понимания можно пояснить концепцию «умного города» примером Интернета вещей.
Конечно, пока сложно говорить о том, как скоро можно будет управлять через единое мобильное приложение всей инфраструктурой города по образу и подобию того, как можно управлять «умным домом». Однако множество интерактивных проектов в рамках идеи «умного города» тоже имеют свои плюсы, поскольку позволяют гражданам, заинтересованным в решении какой-то одной проблемы, сориентироваться быстрее, чем если бы пришлось разбираться со сложной структурой приложения, охватывающего все сферы жизни города.
И, разумеется, все это имеет смысл, когда реализованы принципы формирования комфортной городской среды, создание комфортных общественных пространств, когда социология города учитывает потребности горожан.
В интерактивном режиме контролируется заполняемость мусорных баков. Жителей стимулируют к раздельному выбрасыванию пластикового мусора собственной «валютой», точнее, «монетками», которыми можно реально рассчитаться в некоторых кафе. Из этого мусора потом по 3D-технологиям изготавливают скамейки и другие предметы городского экстерьера.
Топ-7 «умных городов» будущого:
- Чэнду Великий город (Китай) – 80-тысячный город разместится всего на 1,3 квадратных километров, будет полностью пешеходным и снабжаться возобновляемыми источниками энергии.
- Масдар-Сити (ОАЭ) – тоже на основе возобновляемых источников энергии, от пыльных пустынных бурь будут защищать специальные стены, а от зноя специальные «зонты»-накопители солнечной энергии.
- Плавучий город-государство (Французская Полинезия) – проект свободной экономической зоны, не привязанной к территории и имеющей свою криптовалюту.
- Умка (Россия) – город-электростанция в Северном Ледовитом океане с полностью самообеспечивающей инфраструктурой.
- Хазарские острова (Азербайджан) – система из 41 острова в Каспийском море, где, помимо обычной инфраструктуры, будут трасса для «Формулы-1», аэропорт и бульвар на 150 километров.
- Аэквория (Бразилия) – город, полностью сделанный на 3D-принтере. Строения посреди океана планируется стилизовать под медуз.
- Океанская Спираль (Япония) – подводный город, безопасный во время цунами и землетрясений.
Разумеется, управлять всем этим великолепием будут при помощи цифровых технологий. Больше о концепции «умного города» можно узнать из интервью урбаниста Алексея Новикова:
Главные признаки «умного города»:
- Человекоцентричность.
- Управляемость по современным технологиям.
- Доступность и открытость для людей и идей.
- Прозрачность для желающих узнать нюансы городских решений.
- Гарантия защиты персональных данных.
- Основа на интегрированных службах и инфраструктуре.
- Проактивность в обучении и развитии горожан.
Тест на усвоение материала урока
Если вы хотите проверить свои знания по теме данного урока, можете пройти небольшой тест, состоящий из нескольких вопросов. В каждом вопросе правильным может быть только один вариант. После выбора вами одного из вариантов система автоматически переходит к следующему вопросу. На получаемые вами баллы влияет правильность ваших ответов и затраченное на прохождение время. Обратите внимание, что вопросы каждый раз разные, а варианты перемешиваются.
В следующем уроке речь пойдет о городском дизайне.
Представление о городской среде
Городская среда сегодня — это сложная система, включающая различные градостроительные и инфраструктурные объекты. В нее входят самые разные жилые, инженерные и транспортные сооружения: улицы, проспекты, площади, конструкты прикладного и монументального искусства, здания, различные точки благоустройства и т.
Все они должны быть связаны между собой и подчинены единому замыслу, рассчитанному на обеспечение комфортной жизни в условиях жилой среды.
С течением времени сложился образ современного города, в котором старинные тихие улочки и просторные благоустроенные парки с прудами и тенистыми дорожками соседствуют с шумными трассами и высотными кварталами. У каждого полиса свое лицо. Но все они развиваются так, чтобы части каждого гармонично сосуществовали и не мешали друг другу.
Поэтому, если раньше городские поселения формировались хаотично, просто как совокупность новых сооружений, то сегодня каждая постройка анализируется с точки зрения инфраструктуры, удобства и влияния на внешний облик общей среды.
Современные места жизни, работы и отдыха людей стремятся к тому, чтобы каждый элемент системы был продуман с точки зрения логистики, дизайна и взаимодействия с природой.
Особенности архитектурного проектирования городской среды
Если мы говорим не о реконструкции и модернизации, а о создании новой городской среды, то ее разработкой занимаются архитекторы и инженеры.
Это сложнейшая задача, при реализации которой важно учитывать комплекс различных факторов: логистика, оптимальное размещение жилых и нежилых объектов, их взаимодействие, коммуникации, безопасность, совместимость проекта с климатическими и ландшафтными особенностями местности и, конечно, удобство для жителей.
Чтобы реализовать все эти требования, разработчикам проектов этой среды необходимо учитывать множество деталей. Размещение каждого объекта должно быть оптимальным с самых разных точек зрения.
Например, детский сад не только должен быть расположен вблизи жилых домов, но и дорога к нему должна быть безопасной для движения с маленькими детьми и колясками; размещение школы надо соотносить с количеством жителей в каждом квартале, чтобы не создавать в одном месте концентрацию учебных заведений, а в других — их нехватку.
Или, например, промышленное предприятие недопустимо проектировать вблизи от кварталов, на обитателях которых может сказаться выброс загрязняющих атмосферу веществ, шум и т.
Каждый из этих примеров говорит о том, что планирование комфортной среды требует опыта и специальных знаний, чтобы предотвратить недочеты и проблемы, сказывающиеся на благополучии людей.
Город можно сравнить с огромным домом для тысяч и миллионов людей. Его районы, кварталы — как отдельные квартиры. Поэтому и проектирование городской среды в некотором смысле походит на разработку модели дома от дизайна до внутренней планировки и коммуникаций.
Если говорить о других масштабах, можно это сопоставить с планированием крупного жилого комплекса или фабрики.
Проектирование городской среды, конечно, имеет ряд своих особенностей, которых нет у других подобных задач. Так, план разработчика должен включать не только схему всех объектов, жилых и нежилых, архитектурных и декоративных, но и проведение всех коммуникаций, а также их бесперебойное и надежное функционирование.
Бюджет такого уровня проектирования, конечно, не соотносим с разработкой строительства нового дома. Здесь на сумму влияют множество факторов: от объема работ и их сложности, а также количества различного рода задач, до внешних условий, в которых предстоит воплотить задуманное.
Сложности проектирования городской среды
В настоящее время вопросы, связанные с решением проблем городской среды, выходят на первый план в политике органов власти различного уровня. Об этом говорят следующие факты:
- Определены критерии оценки деятельности по благоустройству. Министерство регионального развития РФ 9.09.2013 г. приказом № 371 утвердило методику оценки качества городской среды проживания.
- 04.02.2021 г. вступил в силу Указ Президента РФ об оценке эффективности деятельности высших должностных лиц и органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Согласно этому документу, эффективность деятельности этих учреждений будет оцениваться по результатам улучшения условий среды жизнедеятельности. Среди критериев оценки эффективности – качество городской среды и ряд других измеримых показателей.
Открытым остается вопрос о том, как повлиять на изменение некоторых из этих показателей в сторону положительной динамики.
Наиболее сложными для прямого влияния можно считать следующие составляющие социального и финансового развития городов: численность населения, темп роста реальной среднемесячной заработной платы и реального среднедушевого денежного дохода, динамика физического объема инвестиций в основной капитал, количество занятых в сфере малого и среднего предпринимательства.
Это связано с тем, что невозможно принудить людей к повышению уровня благосостояния, например, через создание бизнеса.
Если говорить о проекте по улучшению городской среды, отвечающем всем требованиям, то его создание было бы связано с рядом противоречий:
- Он, по сути, неуправляем, так как невозможно влиять на инициативу интересантов (горожан, предпринимателей-инвесторов и пр.).
- На стадии разработки практически невозможно определить критерии создания проекта, так как представляется крайне сложным узнать обо всех идеях и инициативах целевых групп населения и привлекаемых контрагентов.
По измеримым показателям оценки качества городской среды и эффективности деятельности органов власти можно судить лишь о текущем состоянии города как целостной эмерджентной социотерриториальной системы.
Если решать отдельные проблемы благоустройства городской среды без их взаимосвязи со всей системой, это не приведет к эффективному и долгосрочному результату. Подобно как в организме человека недостаточно лечить болячку как симптом, необходимо найти системное нарушение в работе всего организма, приводящее к сбою.
Кроме того, такой подход к изолированному решению отдельных проблем, может не только не помочь в перспективе, но и навредить. Об этом хорошо сказано в первом правиле системной инженерии: «Если оптимизировать компоненты, то, вероятнее всего, производительность системы будет испорчена».
В жизни этот принцип давно доказал свою правильность. Как пример, можно привести один из вариантов городского развития, когда привлекаются инвесторы для строительства крупного предприятия, от которого ожидается экономический рост территории.
На деле все происходит с точностью до наоборот. Новое производство стягивает на себя все ресурсы региона, не обеспечивая рабочих мест для местных, а привлекая дешевую силу приезжих. При этом о развитии инфраструктуры и социальной сферы речи не заходит.
Другой пример: развитие города через точечную застройку, без учета общего плана района и его благоустройства, а также других факторов: логистических, культурно-исторических, эстетических и т.
Таким образом, проектирование и развитие городской среды и пространства, измеримое, в частности, показателями оценки качества, может быть осуществлено лишь при постановке задачи на уровне целостной системы.
То есть любой вопрос развития города (от повышения уровня доходов жителей до положительного сальдо миграции) можно решить, только если менять всю систему с фундамента, включая все ее составляющие. Бесполезно закрашивать трещины на стене разрушающегося дома. Ее надо демонтировать и возводить заново, а, может, и всё строение с самого фундамента.
О креативных кластерах как драйвере развития креативной индустрии
Что побудило вас начать заниматься развитием креативных пространств в регионах?
Евгения: В настоящее время я занимаю должность Советника президента Союза архитекторов России. Ко мне периодически обращаются власти регионов, в том числе, с кейсовыми запросами, такими, как перепрограммирование той или иной территории. Обычно они сформулированы общими словами, например: «Что нам делать с этой набережной?». Или: «Как нам обыграть озеро в центре города и создать комфортное рекреационное пространство?». Или: «У нас будет крупное международное событие. Как нам благоустроить город по гостевым маршрутам?»
Одним из новых типов запроса стало формирование креативных кластеров. Такая задача требует компетенций не только в архитектуре и строительстве, но и в области креативного образования и контентного программирования. Ведь важно не только построить комплекс, но и насытить его интересной программой для целевой аудитории, обеспечить возврат инвестиций и решить конкретные задачи субъекта. Такого плана запросы привели нас с Екатериной к мысли запустить Urban Policy Institute. Екатерина является руководителем Университета креативных индустрий Universal University. Объединив наши компетенции, мы можем предлагать комплексное сопровождение как по строительным, так и по контентным задачам, и реализовывать проекты совместно с властями.
Что такое креативные кластеры, и какую роль они играют в регионах?
Екатерина: Для начала надо понять, что такое креативная индустрия. Это совокупность творческой профессиональной деятельности. Сюда входят архитектура, дизайн, фотография, музыка, современное искусство, кино, телевидение, digital media. Также сюда относятся специализации, близкие к IT: компьютерная графика, разработка игр, создание интерактивного контента, например, VR-фильмов и дизайнерских проектов. Наконец, в понятие креативной индустрии включаются маркетинг и коммуникации — то, что раньше называлось индустрией рекламы, а сейчас стало пониматься шире.
Креативная индустрия требует определенной среды. В первую очередь, речь идет о территории, где люди работают вместе. Это такое самоопыляющееся мультидисциплинарное пространство, где крутые проекты возникают просто за счет того, что творческие люди взаимодействуют друг с другом. Поэтому сегодня креативная индустрия живет кластерами. Это могут быть и отдельное здание, и целый район, а иногда и гигантская территория, как Силиконовая долина или Голливуд. В России, как и во всем мире, происходит подъем креативных индустрий. Поэтому нет ничего удивительного, что и у нас креативные кластеры постепенно захватывают городские территории, в первую очередь, промышленные зоны.
Почему промышленные зоны?
Екатерина: Исторически сложилось, что творческие люди селились в бедных рабочих кварталах. Можно вспомнить Сохо, Монмартр, Кройцберг. Сначала в этих районах дешево снимать жилье, держать мастерские и жить коммуной. В какой-то момент туда приходит бизнес — галереи, клубы, модные кафе. В результате недвижимость капитализируется, а художники мигрируют в место подешевле. Московские кластеры Artplay, «Флакон», «Фабрика», «Винзавод» прошли аналогичный путь. Они пришли на территорию бывшего завода. Промышленность оттуда уехала, пространство требовало переосмысления, недвижимость была недорогая. Туда заехали люди и начали развивать кластер, а вместе с ним и конкретный район города. Забавно, что сейчас при продаже квартир на «Курской» обязательно указывают, что дом находится в арт-квартале, и это заметно влияет на стоимость жилья.
Пространство Artplay, г. Москва
Какую пользу программирование креативных кластеров может принести жителям регионов — кроме того, чтобы повысить стоимость их недвижимости?
Екатерина: В виде креативного кластера люди получают среду для развития в креативной индустрии. Основная проблема российских регионов в том, что оттуда уезжают мозги, то есть креативный класс. В основном, едут в Москву или вовсе из страны. Причин много, но одна из них — отсутствие среды для самореализации. Есть такое понятие «третье место». Лет 10 назад в Москве таким местом считался «Старбакс». Параллельно появлялись креативные пространства, коворкинги. В последние 6-7 лет сформировалось понятие общественного пространства. Во многих российских городах-миллионниках такого «третьего места» до сих пор нет. Креативный класс работает дома или в кофейнях.
Почему региональные власти могут быть заинтересованы в развитии креативных кластеров?
Екатерина: Международные исследования показывают, что глобальный рост креативных индустрий достигает 14% в год. Во многих странах значительная статья ВВП — это экспорт продукции креативной индустрии. Например, в Великобритании это треть всей внешней торговли. Российские регионы напрямую заинтересованы в том, чтобы собрать среду, которая позволит молодым людям развиваться и реализовывать себя в собственном городе.
Программируя креативное пространство, местные власти способствуют перепрограммированию экономики региона и развитию креативной индустрии, которая на сегодня является одной из самых динамично развивающихся в мире.
По-вашему, наличие креативных пространств влияет на уровень эмиграции из регионов?
Евгения: Конечно. Люди уезжают из мест с плохим качеством жизни, а оно напрямую связано с качеством среды. Современные российские города — это на две трети советская застройка. Когда эти огромные массивы строились, не стояло задачи создать комфортную среду. Нужно было срочно придумать жилищные программы, чтобы расселить огромное количество людей на волне повышения рождаемости после войны. По всему Союзу были построены тысячи домостроительных комбинатов, которые за небольшое количество лет обеспечили всех советских людей своим жильем. Города, которые застраивались в 1950-1970-х годах, решали первичную проблему — дать человеку четыре стены, воду, свет, чтобы он мог в безопасности жить со своей семьей. Но сейчас мы эту эпоху уже прошли. Мы хотим красивой комфортной среды, где можно быть креативными, модными, где будет удобно жить и работать и откуда не захочется уезжать. Креативные пространства — неотъемлемая часть такой среды. Они способствуют тому, чтобы сохранять и преумножать человеческий капитал в конкретном городе. Эта задача есть абсолютно у всех городов, а у нас их в стране 1117. Поэтому встает вопрос привлечения программных специалистов в области креативных индустрий, архитекторов, ландшафтных архитекторов, градостроителей.
Правительство понимает, что качественная городская среда способствует росту человеческого капитала. Сегодня это понятие включено в качестве приоритета в национальный проект «Жилье и городская среда», нацеленный на то, чтобы появлялось больше комфортных пространств для жизни, чтобы люди оставались жить в своих городах, были довольны окружающей их средой и развивали экономику своего региона.
Как можно преодолеть разрыв между Москвой и другими городами и регионами России?
Екатерина: Я считаю, что нужны программные инициативы, системная агрегация всех участников развития территорий для создания качественных пространств. Urban Policy Institute как раз про это. В Москву едут за средой и возможностями. У людей, занятых в креативных индустриях, другой образ жизни, а значит, и другие требования к среде. Например, в США есть Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Нью-Йорк и еще несколько городов-драйверов креативной экономики. При этом в каждом из них свой образ жизни. В России же всё сосредоточено в Москве. Ну, может, немного в Санкт-Петербурге и в Казани. И это проблема. Развитие территорий под креативные индустрии в регионах — это автоматически развитие человеческого капитала, создание новых рабочих мест и среды, где хочется развиваться. Под это будут подтягиваться инвесторы.
Каких общественных пространств сегодня не хватает в Москве и в регионах?
Екатерина: Мне кажется, неправильно отталкиваться от пространств. Наоборот, это пространства должны подстраиваться под людей и их деятельность. Креативный кластер может случиться и спонтанно, без какого-либо специального развития территории — просто неожиданно вокруг места начинает что-то происходить. Помните, еще 10 лет назад жители Москвы передвигались только на машинах? А в 2011 году открыли Парк Горького. Люди вышли на улицу, начали гулять, ходить в «Гараж», зимой кататься на коньках. Всего одно общественное пространство, а как оно перезапустило город! Этот пример показывает, что через развитие территории можно сделать жизнь людей в городе лучше и дать им больше возможностей для взаимодействия друг с другом. Таких пространств всегда будет не хватать. В этом смысле креативные кластеры не панацея. Может быть, через 5-10 лет нужны будут другие пространства.
Парк культуры и отдыха им. Горького, г. Москва
Евгения: Я бы тоже ставила вопрос шире. Для городского жителя важен не только находящийся где-то в соседнем районе креативный кластер, но и свой двор, своя улица, свой район с безопасной комфортной средой и всей необходимой инфраструктурой.
Надо думать не о создании некоторого количества пространств, а о перепрограммировании всего архитектурного ландшафта городов под современные запросы людей.
По каким критериям можно определить степень удовлетворенности жителей своим городом, регионом, конкретной территорией?
Евгения: Индекса качества жизни в России нет. Его ведет международная Организация экономического сотрудничества и развития, это экономический «двойник» НАТО. На их сайте можно посмотреть, в каких городах мира качество жизни выше. Каждый город представлен в виде цветка, и его лепестки — это та или иная сфера жизни горожан. Российских городов там нет, так как мы не являемся членами этой организации. У нас нет формата сбора статистики по индикаторам, которые там учитываются. Но сейчас у Минстроя России разработан Индекс качества городской среды. Там порядка 30 индикаторов, по которым можно судить об уровне благоустройства и развития общественных пространств. На них можно будет ориентироваться в работах по развитию и благоустройству территорий.
О направлениях комплексного развития территорий
На какой экспертизе строится работа проекта Urban Policy Institute?
Евгения: В свое время я участвовала в архитектурном преобразовании Москвы. В 2012 году место главного архитектора города занял Сергей Кузнецов, архитектор по образованию, с опытом управления архитектурной компанией со штатом в 200 человек. Он привел с собой в Правительство команду из своей же компании. Я была членом этой команды, чем невероятно горжусь. К этому времени у Сергея Кузнецова и его бывшего партнера Сергея Чобана, наиболее известного в стране и за рубежом российско-германского архитектора, я получила бесценный опыт работы над проектированием и строительством лучших объектов Москвы и страны. (С 2012 по 2016 годы Евгения занимала должность начальника управления архитектурного совета в Комитете по архитектуре и градостроительству Москвы — прим. ред.
Я понимаю, как можно аккумулировать всех участников градостроительного процесса и с помощью небольших вложений перезапустить весь город. В период работы в правительстве Москвы нам удалось решить много системных задач, в том числе таких глобальных, как реорганизация всей домостроительной отрасли, работающей на город. Они включают в себя работу не только со всеми уровнями власти, но и со всеми застройщиками и предприятиями субъекта, а также подготовку нормативно-правовых актов и сопровождение строек. Нам удалось отладить системное проведение конкурсов на проекты знаковых зданий города, сформировать новый дизайн-код общественных пространств — иными словами, поучаствовать во всех процессах стройкомплекса. Это помогло понять проблемы, сложившиеся внутри профессии, в том числе законодательного характера. Последующая работа в ДОМ. РФ позволила оценить масштаб задач по стране в целом и поучаствовать в ряде нормативных документов и программ федерального уровня. (С 2016 до 2017 года Евгения Муринец работала заместителем генерального директора ДОМ. РФ, бывшего «Агентства ипотечного жилищного кредитования» — прим. ред.
Екатерина: Со стороны Universal University, мы опираемся на опыт всех наших школ, агрегирующих образование по всем креативным индустриям страны, но прежде всего, конечно, на экспертизу нашей архитектурной школы МАРШ. Она уже 7 лет существует на рынке и развивает программу бакалавриата и магистратуры совместно с британским университетом London Metropolitan University. Это первая достойная альтернатива МАРХИ и государственному архитектурному образованию в России. Чуть позже при школе МАРШ была создана практическая лаборатория МАРШ лаб, которая стала разрабатывать архитектурные концепции для регионов и развивать принцип соучаствующего проектирования. Специалисты МАРШ лаб выезжают на конкретную территорию, которую жители просят благоустроить, делают исследования, опрашивают жителей, что они хотят видеть на этом месте. На основе этого создается концепция развития территории. Это может быть и креативный кластер, и рынок, и даже сквер в тундре. У нас на счету уже 45 проектов. Постепенно к МАРШ лаб стали присоединяться профессионалы из других индустрий, потому что, например, чтобы спроектировать сквер в тундре, нужен не только архитектор, но и геодезист, и специалист по почвам. Сначала к нам приходили поговорить про маленькие территории площадью 1-2 гектара. Затем стали приходить с вопросами вроде: мы построили завод в 30 км от города, а туда никто не едет — что нам делать? В конце концов мы приняли решение создать отдельную институцию, которая будет заниматься не только архитектурным проектированием, но более широким спектром задач. Так появился Urban Policy Institute.
Евгения Муринец, Екатерина Черкес-заде и мэр Москвы Сергей Собянин на дне рождения школы МАРШ
В каких направлениях будет работать институт?
Евгения: Сейчас мы выделяем четыре больших направления: развитие территорий в регионах, развитие строительной промышленности, продвижение российской архитектурной экспертизы за рубежом и образовательная деятельность.
Давайте обо всем по порядку. Что понимается под развитием территорий?
Екатерина: Это очень комплексное понятие. Оно тесно связано с экономическим и социальным развитием региона. Сейчас в России развитием территорий занимается много компаний и отдельных специалистов, но комплексного подхода нет. Наша основная экспертиза в данном направлении — это формирование команд с теми компетенциями, которые нужны конкретному региону для конкретной задачи. Приведу пример. У МАРШ лаб был проект в Татарстане. Наталия Фишман (помощник президента Республики Татарстан — прим. ред. ) обратилась к нам с просьбой переосмыслить дома детского творчества и дома культуры, куда раньше ходили только дети и бабушки на кружки. Обычно градоначальники воспринимают развитие территорий через строительство: сначала надо что-то построить, а потом уже думать, чем это заполнять. Сейчас ситуация меняется, и культурное программирование территорий, наконец-то, становится важной составляющей проекта. Поэтому мы начинаем развитие территории исходя из функций, которые жители хотели бы ей присвоить. Нам стало понятно, что для того, чтобы сделать по-настоящему качественный и современный культурно-образовательный центр, нужно, как минимум, обратиться к специалистам из сферы детского образования, социальной работы, креативных индустрий.
Программирование территорий должно жить в поле не только архитектурно-строительных, но более широких компетенций.
Приведу другой пример, про Якутию, которая является одним из наших партнеров. Этот регион — главный алмазодобытчик в мире. При этом вся дополнительная добавочная стоимость делается не в России: алмазы ограняются в Индии, ювелирные украшения производятся в Европе. Огромный процент мировой ювелирной продукции — это наши алмазы, но Якутия на них практически не зарабатывает. Так почему бы не перепрограммировать экономику региона с добычи алмазов на полный цикл производства, в том числе включить туда современный ювелирный дизайн? Для этого нужно начинать с развития новых компетенций в регионе — учить местных ювелиров новейшим тенденциям в ювелирном дизайне, переориентировать местные компании на внешние рынки. Так, 4 июня мы запускаем первую в Якутске образовательную программу по ювелирному дизайну от кураторов Британской высшей школы дизайна. Выхлоп от такого проекта может быть очень большой — и создание креативного кластера с мастерскими, и создание бизнес-инкубатора для стартапов, и в итоге развитие экономики региона. Но такая деятельность выходит за рамки архитектуры и урбанистики. Сюда добавляется и развитие всей инфраструктуры, и экономические программы для развития конкретных областей бизнеса. Потому мы и говорим, что в рамках Urban Policy Institute мы хотим заниматься именно комплексным развитием территорий, а не просто строительством. Наша мультидисциплинарная платформа идеальна для этой задачи.
Евгения Муринец в жюри конкурса на городской парк в центре Якутска
Хорошо. Расскажите о втором направлении — развитии строительной промышленности. Как оно связано с архитектурой и урбанистикой?
Евгения: Имеется в виду модернизация российской строительной отрасли в рамках импортозамещения. Сегодня в России производится очень мало качественных строительных материалов и техники. А то, что производится, плохо продвигается. Даже на государственных тендерах наши компании по разным причинам проигрывают зарубежным коллегам. В рамках Urban Policy Institute наша задача — помочь российским производителям найти своего клиента и повысить качество их продукта до уровня зарубежных аналогов.
Одним из наших партнеров является Челябинская область. Правительство региона обратилось к нам с просьбой посодействовать внутреннему экспорту их продукции. Все мы знаем, что Южный Урал — это богатое месторождение полезных ископаемых, центр металлургии и тяжелой промышленности. Но помимо этого, Южный Урал производит хорошую строительную технику. Сейчас мы работаем с компанией, которая поставляла краны для строительства стадионов к Чемпионату мира по футболу. У них четыре больших комбината, часть которых является градообразующими предприятиями в моногородах, то есть это нескольких тысяч рабочих мест. Тем не менее, в этом году их продукция на рынке оказалась менее востребованной, чем зарубежные аналоги. Проблема в том, что в России для победы в тендерах недостаточно быть просто хорошим производителем. Нужно также разбираться в процедуре принятия решений в отрасли.
Мы хотим помогать российским предприятиям, потому что они определяют качество жизни в регионах, тем более, в моногородах. Кейс с Челябинской областью станет первым в этом направлении работы. Мы уже обратились за помощью к нашему стратегическому партнеру, Московскому экспортному центру, который как раз занимается вопросами экспорта отечественной продукции.
Как именно вы можете помочь промышленным предприятиям?
Евгения: Через развитие территории и инфраструктуры региона и через создание спроса. Предприятия готовы сами проводить модернизацию, если поймут, что на их продукцию есть спрос. Я это знаю по опыту работы в Московском правительстве, когда мы занимались модернизацией домостроительных комбинатов. Московское правительство не выделяло на это специальных денег, поскольку это частные компании. Но оно создало комфортные условия, чтобы они модернизировались самостоятельно. Во-первых, у всех компаний спросили, сколько они готовы потратить на модернизацию, смогут ли они осилить новые требования к качеству жилья. Комбинаты ответили «да», но назвали длинные сроки, порядка двух лет. И это было учтено. В результате без каких-либо вложений со стороны государства произошла модернизация 11 крупных предприятий, что позволило создать продукт нового качества и новые рабочие места.
В рамках работы института в данном направлении будут ли это отдельные кейсы с конкретными производителями или полноценная всероссийская программа?
Евгения: Сейчас мы планируем создать дорожную карту модернизации нескольких направлений строительной промышленности в регионах. Это достаточно амбициозная задача. Посмотрим, что из этого выйдет.
Екатерина: При этом мы остаемся равноудаленным от всех институтом и не являемся представителями ни государства, ни отдельных производителей. Это дает нам большую свободу. Мы можем под конкретную задачу привлекать специалистов, которые необходимы для ее решения, и вся индустрия автоматически может с нами сотрудничать.
Давайте поговорим о продвижение российской архитектурной экспертизы за рубежом. Как обстоят дела и что можно сделать?
Екатерина: Идея в том, чтобы организовать экспорт нашей креативной индустрии, чтобы российские регионы могли зарабатывать на ее продвижении. Все знают, что в России дешево девелопить любой продукт, начиная от IT и заканчивая киносъемками. У меня есть коллеги, которые уезжали запускать проекты в Европе, но в итоге открывали офис для разработчиков в Казани или студии анимации в Воронеже, потому что это дешевле. Вот, например, кино в Россию не приезжают снимать. В кинопроизводстве существует так называемая система рибейтов. Допустим, если вы снимаете сцену в Париже, то Париж зарабатывает на том, что съемки проходят на его территории. В Москве до недавнего времени снимать кино было практически невозможно, надо было постоянно договариваться, чей это тротуар, напротив какого здания он находится и так далее. Москва на этом никак не зарабатывала. Два года назад мы с коллегами поднимали эту тему на Московском культурном форуме вместе с Москино. Недавно наш город, наконец, озаботился данным вопросом, и снимать кино в Москве официально стало легче. То же самое сейчас пытаются сделать в Калининградской области и других регионах. Совсем необязательно, что это должно быть именно российское кино. Может и зарубежная команда приехать, потому что в Калининграде снимать будет дешевле, чем в соседней Прибалтике.
Екатерина Черкес-заде на выпускном Московской школы кино
Евгения: Конкретно же в рамках Urban Policy Institute мы хотим способствовать продвижению российской архитектурной экспертизы. Однажды я была в составе жюри международного архитектурного конкурса, который проходил в Италии. Кроме меня, там были представители Южной Африки, Латинской Америки, Европы, Китая. Я поняла, что они очень плохо ориентируется в нашей архитектуре. Председатель жюри за чашкой кофе как-то сказал мне, что российская архитектура для Европы — серая зона. На конкурсе было всего две заявки от России из нескольких сотен. Две заявки — ну что это такое! В России столько прекрасных архитекторов, но на международном рынке они не представлены. Их редко приглашают разрабатывать международные проекты. Мы хотим это исправить.
А как вы можете это исправить?
Евгения: У нас есть два международных проекта в этом направлении. Во-первых, в следующем году исполняется 100 лет Высшим художественно-техническим мастерским. ВХУТЕМАС — это наша национальная гордость, первый этап в российском архитектурном образовании, которое задало новый стиль по всему миру. В архитектуре это был конструктивизм, в искусстве — авангард. Эти течения зародились в Москве параллельно с немецким Bauhaus в 1919-1920 гг. Мы хотим брендировать достижения ВХУТЕМАС с помощью международной выставки, конференций и ряда других мероприятий. Сейчас мы обсуждаем их содержание с нашим контентным консультантом архитектором Анной Боковой. Среди наших партнеров уже есть МАРХИ, который бережно поддерживает традиции ВХУТЕМАС, и Международная академия архитектуры. Некоторые экспонаты придется восстанавливать по чертежам. Мы планируем активно заняться этим проектом уже в ближайшее время.
Во-вторых, мы хотим провести свой международный конкурс реализованных архитектурных проектов совместно с европейскими коллегами и пригласить к участию архитекторов из стран Европы и Азии. Здесь мы себя видим в роли коммуникационной площадки, которая позволит нашим архитекторам посоревноваться с зарубежными коллегами. Финалисты и победители получат возможность продвижения своей деятельности на международном уровне.
Евгения Муринец и Сергей Георгиевский, генеральный директор Агентства стратегического развития “ЦЕНТР” на фестивале “Дом на Брестской приглашает
Екатерина: В этом смысле мы очень быстро нашли общий язык с Российским и Московским экспортным центром. Они лоббируют интересы российского рынка за рубежом, организовывая бизнес-миссии и профессиональные выставки. То, что делаем мы, органично вписывается в их задачи. Вместе мы сможем выходить на крупные международные площадки и презентовать достижения и возможности российской креативной индустрии.
Хорошо. Еще одно направление — образовательная деятельность. Как его можно реализовать?
Екатерина: Предположим, в регион приехали несколько архитекторов из Москвы, за пару недель собрали несколько концепций развития территории под креативный кластер, и уехали. Даже если решение о реализации проекта будет принято, без развития компетенций на местах и авторского надзора ничего хорошего не получится. Нужно работать с местными управленцами, архитекторами и строителями. Это удобнее всего делать в формате воркшопов. Здесь у нас с Евгенией очень комплементарные компетенции. С одной стороны, есть опыт нашего проекта МАРШ лаб и всего Universal University, который аккумулировал более 1000 преподавателей-практиков креативной индустрии. С другой стороны, есть опыт Евгении, которая курировала невероятный объем архитектурных проектов от лица органов власти и которая ведет курс в РАНХиГС на программе «Стратегическое управление городом».
Евгения: Сегодня достаточно большой запрос от региональных властей на образовательные мероприятия. Так, этой зимой я была в Махачкале. Там сформировалась новая команда управленцев, и был двухдневный интенсив, в том числе по вопросам градостроительной политики. Я рассказывала, какие должны быть первые шаги в развитии города со стороны власти, какие цели надо ставить, какие есть инструменты в законодательстве по их достижению, как проводить исследования общественного мнения, как прописывать требования по профессиональным компетенциям, какие нужны нормативные документы и регламенты на уровне города.
Проблема развития городской среды не столько в отсутствии хороших архитекторов в стране, сколько в структуре управления, которая сложилась в этой сфере в регионах.
Как человек, который работал на госслужбе, я знаю, что чтобы системно что-то сделать, для начала нужно сформировать правильный документ, который будет опираться на запрос индустрии и профессионального сообщества. В свое время мы сделали несколько таких документов для Москвы, и по ряду позиций в столице действительно стало хорошо. Например, мы прописали на уровне постановления Правительства Москвы дизайн-код для рекламных вывесок. Сейчас мы консультируем регионы по вопросу обновления структуры принятия решений в отрасли. К нам обратились муниципалитеты Ленинградской, Калужской, Псковской, Челябинской области с запросами в этом направлении.
Евгения Муринец, советник президента Союза архитекторов России
Самый популярный запрос от регионов, который получаем — на специалистов, которые способны реализовывать архитектурные проекты на должном уровне. Такие задачи решаются в формате консалтингового сопровождения и кураторства. В качестве примера можно назвать нашу работу с Правительством Калужской области. В прошлом году губернатор Анатолий Дмитриевич Артамонов обратился с запросом о формировании центра компетенций, который мог бы координировать все работы по городской среде в субъекте, благоустроить общественные пространства и подготовить город к празднованию 650-летия. Поскольку у меня широкий профессиональный круг общения, мы быстро собрали команду из московских и местных специалистов и выстроили систему работ внутри субъекта. К концу года центр официально начал свою работу. Его возглавил архитектор из Москвы Александр Томашенко, на тот момент партнер в собственном архитектурном бюро ai-architechts. Основой успеха стало то, что и губернатор, и команда правительства области оказались активными и готовыми к переменам. В этом году Калуга вошла в тройку регионов по динамике развития городской среды во всероссийском рейтинге Минстроя России. Недавно в Москве состоялась 24-я Международная выставка «АРХ Москва», где Калужская область выступила почетным гостем. В прошлом году таким гостем был Татарстан.
К ним относятся жилые, общественные и промышленные здания, улицы, магистрали, площади, подземные переходы, стадионы, телебашни и другие сооружения. Антропогенные объекты делятся на градостроительные, производственные и объекты городских инфраструктур: транспортной, инженерной и социальной
Городское пространство – совокупность объектов и социальных субъектов (место активности человека как личности в её когнитивном, социально-нормативном, диспозициональном, коммуникативном и ментальном измерениях)
Формирование комфортной городской среды — это обо всём, что окружает нас. Дворы и подъезды, лифты, водопровод, газ и электричество. Чистая вода и водоёмы, зелёные парки и безопасные детские площадки