Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Однотипные унылые дома, забитые машинами дворы, редкие чахлые деревца вместо красивых зеленых насаждений. Многие красноярцы живут в таких условиях — причем как жильцы старых советских домов, так и «счастливые» обладатели квартир в новостройках. Почему так происходит? Можно ли сделать комфортной территорию бывшего завода? Или улучшить типовой микрорайон, когда-то построенный для нужд предприятия? Newslab ищет ответы на эти вопросы, заручившись помощью опытного архитектора.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

К сожалению, мы живем в таком мире, где богатые с каждым днем становятся богаче, а бедные еще беднее, и первые делают все возможное, чтобы оградить себя от последних. Уже дошло до того, что на улицах вполне благополучных мегаполисов стали появляться странные архитектурные объекты, а привычные скамейки приобрели хоть и довольно эксцентричный, а порой даже привлекательный вид, но потеряли свою функциональность и удобство. Как оказалось, агрессивные архитектурные внедрения возникли с одной целью – не дать бездомным людям устроиться на ночлег и не только.

Многие морские курорты стали труднодоступными, а температура повышает спрос на отдых у воды — и москвичи ринулись к курортным островкам в родном городе.

Большая часть водной поверхности у нас сконцентрирована на северо-западе, где в столицу втекает Москва-река. К тому же там речная вода еще не сильно испорчена городскими стоками и мусором, поэтому основная часть московской «Ривьеры» расположена между Ленинградским шоссе и Проспектом маршала Жукова. Но небольшие «санитарно-курортные зоны» разбросаны повсюду. И эти крохотные кусочки пляжей, тенистые аллеи парков, развлекательные променады все сильнее влияют на общий облик города.

Агрессивная среда. Встретили поливальную машину, в Администрации прокомментировали, почему гибнут деревья

В центре Ульяновска вчера встретили поливальную машину. Мы предположили, что работы начали проводить после нашей критики. Тогда мы отмечали, что за несколько недель жаркой погоды и отсутствия дождей начали гибнуть деревья, каждое из которых имеет вполне конкретную цену для городского бюджета. В администрации города нам прокомментировали, что молодые деревья, в отличие от взрослых, все же поливают.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

– Муниципальным заданием предусмотрены уходные работы за посаженными деревьями в течение года. За лето их полив осуществлялся не менее 8 раз для их укоренения. Взрослые деревья не поливают из-за того, что у них развитая корневая система. Взрослые и молодые деревья в основном погибают из-за агрессивной городской среды: горячий воздух, вибрация от автомобилей, загазованность  и тд.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

В восьмиразовом поливе усомнимся. Погибших деревьев много. И даже вчера полив осуществлялся выборочно – вечером было заметно, что на Гончарова политы только некоторые деревья там, где могла парковаться поливальная машина.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Что такое анти-бездомная или враждебная архитектура

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Тот случай, когда элементы оборонительного дизайна становятся опасными для окружающих.

Как ни печально это звучит, но современные реалии жизни для многих людей превратились в жестокое испытание. Бездомность стала бичом многих государств и благополучные с экономической точки зрения страны не стали исключением, хотя об этом и стараются все умалчивать. Но реальность говорит сама за себя, особенно если взглянуть на некоторые города, которые активно начали использовать жесткие архитектурные элементы, предотвращающие использование общественных пространств не по предназначению.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Яркое подтверждение того, что дизайн скамеек бывает анти-бездомным.

Активно развивающееся агрессивное направление в оформлении общегородских пространств уже получило название, говорящее само за себя – анти-бездомная архитектура, она же враждебная архитектура или оборонительный дизайн.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Враждебная архитектура во всей красе.

Справка от Novate. ru: Враждебная архитектура, более известная как анти-бездомная архитектура – это форма архитектурного проектирования, направленная на предотвращение преступности и поддержание порядка. Цель использования дополнительных элементов защиты заключается в препятствовании использования общественного пространства для деятельности, для которой они не были предназначены. Как правило, защитные конструкции различаются по масштабу и типу, чаще всего используются для предотвращения скейтбординга, паркура, сборищ маргинальных групп населения и другого «антисоциального» поведения.

Как «исцелить» промзоны?

Сегодня преобразование бывших территорий промышленных предприятий вместо застройки городских окраин — один из трендов современного градостроительства. Нерентабельные промышленные территории уходят под реновацию, которая может быть двух видов:

  • создание креативного кластера с экологичным производством — например, дизайн-завод «Флакон» в Москве;
  • строительство жилого района на месте промышленного предприятия — в Красноярске таких примеров множество

«Например, на месте Комбайнового завода возводится «Новоостровский» — при этом, по соседству находится старое красивое кирпичное здание — «Здание „Винной монополии г. Красноярска“, начала XX века. Замечательно, что был сохранен объект культурного наследия, вместе они формируют характер среды. Также важно создавать среду с широким переченем услуг, но при этом сомасштабную человеку. По архитектуре жилой среды сегодня становится важно формирование жилых домов различных архетипов. К тому же, в регион приходит комплексное развитие территорий, в рамках которого как раз будут осваиваться промзоны. Большое количество курсовых, дипломных работ студентов градостроителей ориентировано на реновацию бывших промышленных территорий, например правого берега — нефтебазу, судоремонтный завод», — рассказывает Ирина Федченко.

Помимо благоустройства, в обновленных промзонах может появляться и новое производство — при условии, что оно не наносит вреда экологии, что позволяет в перспективе создать на месте промышленных площадок так называемые «районы смешанного использования», где люди могут в течении минут 15-ти добраться пешком до работы, до школы, до детского сада и до дома. Кроме того, на кафедре Градостроительства студенты разрабатывают новые общественные объекты — комьюнити-центр (или Соседский центр), в котором люди могут собираться для работы, отдыха и решения важных вопросов — такой центр может стать новым «сердцем» жилого района в XXI веке.

Как же можно добиться того, чтобы жилые районы Красноярска не были ни депрессивно-унылыми, ни хаотично-разрозненными, как в части Северного и Взлетки? Для этого потребуется разработать специальный регламент, о котором речь пойдет ниже.

Почему в Красноярске некомфортно жить?

Разобраться в проблемах городской застройки Красноярска нам помогла Ирина Федченко — кандидат архитектуры, исследователь жилых планировочных единиц в структуре современного города в России и за рубежом, заведующая кафедрой Градостроительства Института архитектуры и дизайна Сибирского федерального университета.

В 2021 году на кафедре проводились исследование «Тенденции развития планировочной структуры Красноярска» (рук. кандидат архитектуры, профессор Кукина И. ), в рамках которого изучались закономерности развития структуры жилых территорий Красноярска. Ученые взяли данные о построенных домах в Красноярске с портала «Реформы ЖКХ» и математически рассчитали периоды массовой жилой застройки — таковых получилось четыре. И проследили их тенденции формирования.

Первый период массовой застройки приходится на 1960-1975 годы. Как раз в это время в городе был рывок развития промышленности и нужно было строить жилье для рабочих: стали формироваться Зеленая Роща, Северо-западный, район Предмостной площади.

Второй период был с 1975-ого по 1990-ый годы. Его можно условно назвать «периодом 97-ой серии панельных домов». В это время осваивались свободные территории на окраине города: Северный, Взлетка, Солнечный.

Период с 1990-ого по 2010-ой годы можно назвать «застойным». В Красноярске в те годы не было массового строительства, поскольку экономика страны сильно пострадала в 90-ые. Вместо этого в городе шла точечная застройка — правда, дома всё еще строили по типовым проектам.

Наконец, современный период, который начался в 2010-ом и продолжается сегодня — в город вновь вернулась массовая застройка. Большие территории вновь застраивают типовыми домами — формируя гомогенную среду. Причем, если в СССР соблюдение требований СНиПов было обязательным, то сегодня эти нормы носят рекомендательный характер.

«Рисунок плана сегодня отличается: раньше это была „типовая строчка“, затем „свободная планировка“ с домами блок-секционного типа, а сегодня у нас с одной стороны есть „Южный берег“ с квартальной застройкой, соседскими отношениями и активным первым этажом. С другой же стороны, в Пашенном идет строчная застройка, где возводятся дома в 22 этажа. Исследование говорит, что среда по-разному складывается в этих разных зонах застройки. Уже давно установлено, что чем ниже застройка — тем удобней будет людям жить в таких домах. Формирование городской среды сегодня как раз ориентируется на понижение этажности», — рассказывает Ирина Федченко.

Итак, ученые уже давно пришли к выводу, что для человеческого комфорта лучше всего строить дома не выше пяти этажей. Но ведь есть ещё и экономическая сторона — а для экономики, наоборот, выгодно возводить высотные здания! Это позволяет выжать максимум из территории: застройщик продаст больше квартир, а магазины и услуги по соседству — получат больше покупателей и клиентов и по итогу заплатят больше налогов в бюджет. Во многом из-за этого в Красноярске, как и во многих других российских городах, продолжает складываться очень агрессивная городская среда, которая плохо подходит человеку.

«Чем больше людей живет на территории — тем выше социальная нагрузка на дворовое пространство. Если этажей пять — то всем хорошо, но если этажей 25, при чуть большем размере двора — происходит перегрузка. Нужно соблюдать пропорции здания с размером двора. А в самом дворе должно быть место для разных социальных групп: не только детские и спортивные площадки, но также места для тихого отдыха и другие дворовые зоны. К тому же, сегодня принято делать дворы без машин», — объясняет архитектор.

Как раз о том, как можно решить проблемы городской среды в краевой столице и пойдет дальнейший разговор.

Текст работы размещён без изображений и формул. Полная версия работы доступна во вкладке “Файлы работы” в формате PDF

В настоящий момент большая часть населения Земли сконцентрирована в городах на протяжении всей своей жизни. Городская среда все чаще угнетает человека, влияя физиологически и психоэмоционально на организм. Серые монотонные здания, небоскребы, автотранспорт, присутствие угловатости, линейности, все это способствует ухудшению самочувствия, внутреннему дискомфорту. Зрение человека играет основную роль в познании внешнего мира.

Цель данной работы заключается в рассмотрении влияния визуальной среды на организм человека.

Содержание большого разнообразия элементов (цветовой гаммы, кривизны линий, сгущения, разряжения, удаленности) в окружающем пространстве благоприятно влияет на зрительный механизм. Лес, горы, моря, реки и вся естественная среда относится к благоприятным.

Многие исследования показали, что на психоэмоциональную окраску влияет восприятие цвета. Взаимосвязь эмоций и цвета закономерна, объясняется это психофизическими характеристиками цвета и психофизиологической организацией человека к этим выводам пришли многие ученые. К примеру, зеленый цвет успокаивает, снимает напряжение, красный – возбуждает, активирует все функции организма, желтый – тонизирует, бодрит, а синий оказывает успокаивающее действие. Большинство цветопсихологических исследований показали, что предпочтения цвета зависят от возрастного и эмоционального состояния.

На сегодня многие зарубежные архитекторы при проектировании общественных зданий обращаются за помощью к психологам, которые помогаю им избежать проектных ошибок и в осуществлении более тонкой «настройки» здания в соответствии с его функциональностью и потребностями конечных пользователей.

Изучение данной темы в научном мире важно, так как определяет жизнеобеспечение человека. В основном в городской среде, где естественной природной среды нахватает. Для комфортной среды в городе необходимо снижение роста этажей зданий, озеленение, цветовое насыщение, правильное освещение, натуральная отделка фасадов зданий, насыщение скульптурами. Влияние человека на визуальную среду сказывается на нем самом.

Филин. Цветовая среда города как экологический фактор / В. Филин // Колористика города: мат-лы Междунар. Семинара. : 1990. -Т 1. 57-60.

Воробьев, Г. , Иванова, Е. Колористика и экология / Г. Воробьев, Е. Иванова // Колористика города: мат-лы Междунар. Семинара. , 1990. -Т II.

​Фотографии Дидара Кушаманова, текст Светланы Ромашкиной

С помощью фотографий Дидара Кушаманова и комментариев руководителя Urban Forum Almaty Асель Есжановой мы хотели бы поговорить об агрессивной архитектуре, которая стала доминировать в современной застройке города. Какое поколение воспитает это бетонное гетто и кто имеет право на вид на горы.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

— Для начала я хотела бы сказать, что понятия «агрессивная архитектура» не существует. И я думаю, что это даже логично: ведь сама по себе архитектура и не должна быть агрессивной. Архитектура служит, она не может заявлять. Максимум, когда говорят «агрессивная», ссылаются на музей Помпиду — в плане того, что в историческом центре Парижа вдруг появился инопланетный объект и для всех это был шок, и многие тогда протестовали. Но это больше вопрос эстетический, это визуальное заявление. Феномен, который мы можем наблюдать у себя, это несколько иное. И это не об эстетике, это о комфорте, удобстве, соразмерности человеческому масштабу.

Читайте также:  Госуслуги камчатка

Это посягательство на городскую среду, на среду пешехода, на среду человека.

Мы чувствуем, что от зданий исходит агрессия или неуважение к человеку как к единице — тогда как эта архитектура не посягает на дороги, она не посягает на путь машин. Получается, что есть гигантские здания, в которых максимальное количество полезной площади для продажи или для сдачи, и есть дороги, а между ними — человеческая среда очень фрагментарна. Кто-то может сказать, что мы живем в рыночных условиях, но мы сами не понимаем, насколько эта агрессивная среда формирует наше общество. Эта среда декларирует определенные ценности, она воспитывает следующее поколение по определенным правилам, она подчиняется иным каким-то законам, и эта среда не о человеке. Она не о комфорте, не о гармонии, не о диалоге и компромиссе, она о доминанте, о давлении. В этой подавляющей среде живут горожане и на подсознательном уровне они все равно чувствуют это подавление их свободы перемещения, свободы маршрутов, права на парк, на лавочку, на пандусы.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

— Чем это чревато для города, страны?

— Мы получим недовольное несчастное общество людей, которое просто не будет желать дальше созидать и что-то менять или развиваться. Архитекторам, в первую очередь, нужно понимать какую ответственность они несут перед обществом, перед городом. Они несут ответственность не только перед своими заказчиками. И всегда нужно работать в контексте города, с тканью города. Нужны серьезные системные изменения, регулирующие и высоту, и объем зданий. Необходимы стандарты и правила, которые регулировали бы новое строительство для того, чтобы у нас не было хаоса, который мы сегодня наблюдаем. Мы опираемся на СНиПы, приходит заказчик и говорит: «Вот пятно, мой участок, я хочу построить на нем бизнес-центр», и показывает документ, паспорт от управления архитектуры, где говорится, что здание не должно превышать 4 этажей. Потом изучается сейсмическая карта и оказывается, что здесь идет разлом и действительно нельзя строить выше 4 этажей. Но вот этих исходных данных недостаточно для того, чтобы что-то построить. Тогда начинается поиск какого-то компромисса. Да, мы построим 4 этажа, но мы возьмем и застроим там всю площадь. Или мы построим 4 этажа, но высота потолка будет выше.

Нужно говорить о том, к каким уловкам прибегают девелоперы, архитекторы для того, чтобы максимально увеличить коммерческую площадь, получить прибыль. Это очень дикий рынок.

И можно, конечно, сказать: это капитализм! Но при максимальном количестве коммерческой площади убивается желание людей прийти в это здание и заселиться, и тогда приходится снижать аренду. А почему бы не построить что-то крутое, качественное, может быть, небольшое, но люди это обязательно оценят и они будут готовы заплатить на какой-то процент больше. В итоге ты получаешь и ту прибыль, которую ты ожидал и при этом тебе не стыдно за свой проект.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

— Какое должно быть ограничение по этажности?

— Мне нравится, что в определенное время в Алматы ориентировались на вид. У каждого должно быть право на горы. Мы сейчас можем уйти в градостроительные вещи и говорить о розе ветров, о проветриваемости, о потоке воздуха. Это тоже серьезный комплекс. Когда мы говорим о гигантских агрессивных зданиях, то нужно помнить, что агрессивны они не только к человеку и городской среде, но и агрессивных к экологии, и к тем, кто находится в тени от этих зданий. Мы не можем постоянно говорить: а на западе делается так, а у нас это так, а в советское время было очень плохо, — надо избавляться от всех наших постколониальных комплексов и от постоянного желания купить западное ноу-хау и это просто взять, применить, поставить. Надо понять, что всё, это не работает!

— Меня удивляет то, что сейчас любой человек имеет доступ к лучшим наработкам в мире. Ему не нужно выходить из дома, чтобы получить представление о том, как грамотно сделать тротуар. Но при этом, когда сравниваешь советскую застройку улицы Ленина и современную застройку, то понимаешь, что в первом случае советские архитекторы, не имея такого огромного багажа, накопленного десятилетиями, это выстраивали лучше. К примеру, на Ленина делали два ряда тротуаров, а на Абая-Гагарина сейчас строят высотки с крошечным тротуаром по Гагарина. Почему произошел такой откат?

— Это вызов современности. С одной стороны, да, можно сказать, у нас есть открытый доступ, мы можем вытащить любую информацию не выходя из дома. А с другой стороны, этот доступ порождает общество дилетантов, которые считают: сейчас посмотрю, как это сделано где-нибудь в Париже и просто применю, и это будет великолепно, потому что если там сработало, почему не сработает у нас? Но это, конечно же, не будет работать. В любом случае надо погружаться в это. Ссылки на какие-то успешные кейсы за рубежом не обеспечат тебе успех у себя дома. Надо всегда думать, искать, тестировать.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

— Сейчас власти города и девелоперы готовы к тому, чтобы пересматривать свое отношение к архитектуре?

— Если спрашивать их об этом, они, конечно же, скажут, что всегда готовы. Если спросить по факту, пока очень сложно судить. В мае мы устраивали круглый стол, написали пакет рекомендаций, мы обязательно к нему вернемся в ближайшие месяцы. Состав градсовета так и не пересмотрен, какие-то слушания в рамках экспертов не происходят, центр урбанистики пока только ставит людей в известность, о вовлечении речь не идет, получения обратной связи от горожан нет. Если власть этого не делает, то что мы можем ждать от девелоперов? Сознательного девелопера нет, он не сядет и не скажет: «Здравствуйте, я девелопер и я агрессивно застраиваю Алматы».

— Насколько опасна массовая застройка микрорайонов?

— Есть в первую очередь социальные риски, горожане становятся еще более изолированными, если не предоставляется площадка для того, чтобы люди встречались, взаимодействовали, знакомились и что-то вместе созидали, общество еще больше разделяется на классы. Я помню, пять лет тому назад ТEDx Almaty приглашал социолога Айгуль Забирову, которая говорила, что горожане в Казахстане похожи на 10-этажный дом, где каждый этаж представляет какой-то определенный слой населения и вот внутренние лифты в этом доме не работают. Прошло пять лет и ситуация особенно не изменилась, потому что городская среда и архитектура не способствуют этому. Не создается среда, которая поощряла бы эти лифты и взаимодействие. Мы сейчас запускаем программу совместно с ЮНИСЕФ, где будем говорить о том, как сделать город дружественный ребенку. И один из экспертов, которого мы ожидаем – Дарья Уткина из Москвы, она рассказывала еще в Астане на большом форуме ЮНИСЕФ о том, что маленькие стандартные площадки, которые, конечно же, в первую очередь строятся для галочки, это гетто для детей. Они чувствуют себя изолированными и когда вырастают, то не ощущают себя частью города, частью сообщества, и они, конечно же, не хотят принимать решения или брать на себя ответственность. Если те же самые жилые дома, откуда дети начинают свою жизнь, уже изолированы, если они уже не предоставляют свободные, приятные, комфортные условия, то что мы будем говорить о поколении, которое вырастет и должно будет дальше продвигать страну? Оно просто не сможет, оно будет неспособно. В огромных микрорайонах, в которых преследуется желание уместить как можно больше людей и машин, будут большие последствия, но будет уже поздно. Нам нужно это просто осознать и взять на себя ответственность.

На днях в СМИ и соцсетях бурно обсуждали, как в центре Москвы на вентиляционных шахтах установили решетки с шипами, а люди все равно на них спят. «Афиша Daily» спросила у социолога города и директора московской «Ночлежки», почему враждебная архитектура не поможет сделать город безопаснее.

Что такое враждебная архитектура?

В многих городах мира, в том числе в Москве, распространен агрессивный дизайн общественных пространств. Например, разделенные поручнями скамейки можно увидеть на столичных автобусных остановках, в скверах и парках. Лавочкам придают неудобную для долгого сидения форму или делают их слишком короткими. Главная цель этой архитектуры — чтобы в таких местах не могли лежать бездомные.

В 2019 году в журнале Urban Studies вышла статья Роберта Розенбергера «К вопросу о враждебном дизайне: теоретические и эмпирические перспективы», посвященная тому, как с помощью инструментов дизайна осуществляется регулирование поведения людей в городской среде. Розенбергер пишет о том, что в современных городах мы сталкиваемся с широким арсеналом таких средств: это шипы на подоконниках магазинов, чтобы на них невозможно было сидеть, подлокотники посередине лавочек, чтобы на них было невозможно спать, антискейтерские накладки, генераторы назойливых шумов, работающие на частотах, различимых только детьми и подростками, чтобы они не ошивались в торговых центрах.

Розенбергер утверждает, что эти устройства требуют теоретического осмысления и эмпирического изучения. Когда мы создаем их в наших городах, мы пытаемся ответить на вызовы, которые стоят перед нами. Однако являются ли эти устройства средством решения проблем, создающих эти вызовы, и насколько такой путь успешен?

Автобусная остановка на Велозаводской улице в Москве

Так, например, размещая шипы на подоконниках и лавочки с разделителями, мы вроде как решаем проблему того, что люди спят на лавочках и сидят на подоконниках. Однако решает ли это проблему бездомности в городе? Разумеется, не решает. Более того, согласно Розенбергеру, такие инструменты усугубляют проблему, поскольку делают бездомных менее видимыми в публичном пространстве. Если горожане не встречают их на улицах, то им сложнее мобилизоваться для политических действий, связанных с повышением доступности жилья и психиатрической помощи, сложнее почувствовать необходимость борьбы с неравенством.

При этом сами по себе инструменты враждебного дизайна зачастую оказываются невидимыми для горожан. Не имея потребности ночевать на улице, сложно сразу сообразить, что этот удобный для сидения подлокотник сделан в первую очередь для того, чтобы на лавочке не спали. А будучи взрослым, сложно задаться вопросом, почему в торговом центре почти нет подростков: нет и нет. Тем более что взрослое ухо не улавливает неприятного для подростков шума.

С другой стороны (тут уж я добавлю от себя, Розенбергер про это не писал), враждебный дизайн, направленный на исключение той или иной группы, может приводить к исключению из публичного пространства вообще всех. Так, например, на площади перед Курским вокзалом в Москве для решения проблемы того, что бездомные используют фонтан в гигиенических целях, его огородили высоким забором, сделав эстетически непривлекательным и отталкивающим решительно для всех. Точно так же во многих дворах мы сталкиваемся с тем, что жители, опасаясь уличных алкоголиков, убирают лавочки и любые другие объекты, которые можно использовать для сидения. Тоже своего рода враждебный дизайн.

Враждебный дизайн — это капитуляция перед решением реальных проблем. Грубое средство исключения определенных практик и социальных групп, инструмент отлучения от общего блага городской среды. И когда мы вдруг сталкиваемся с желанием прибегнуть к враждебному дизайну в своем проекте, нужно задать вопрос, а на какой вызов мы отвечаем? Можем ли мы вместо того, чтобы устранять последствия, поработать с их причиной? Можем ли мы внести вклад в решение настоящей проблемы?

Директор московского филиала благотворительной организации «Ночлежка»

Шипы на решетках, неудобные скамейки, острые бордюры — это все элементы враждебной архитектуры. Во многих городах мира находятся дизайнеры, которые так понимают благоустройство города — есть примеры из Торонто, Берлина, Токио. Москва тут, к сожалению, не исключение. Мне кажется, что есть связь между в некоторой степени чрезмерной благоустроенностью и нарядностью центра Москвы и такими элементами. Если город пытаются сделать праздничным, привлекательным для туристов и стерильным, то наличие бездомных очень сильно бросается в глаза. Видимо, поэтому их всячески пытаются выдавить из пространства.

Читайте также:  Госуслуги — личный кабинет

Мне не близка эта позиция, но я могу понять, почему так делают. Но бездомность в Москве — очень острая и актуальная проблема. Локдаун, пандемия, экономические проблемы только усугубили ее. Росстат говорит, что в 2020 году на улицах Москвы умерло 5674 бездомных. Люди не могли получить медицинскую помощь, изолироваться, человек даже прививку не может сделать без паспорта.

Нужно не убирать конкретных людей с улиц города, а системно подходить к решению проблемы.

Поэтому мне особенно жалко, что бюджетные деньги самого богатого города России тратятся не на открытие пунктов обогрева, а на установку шипов — хотя если бы у людей был ночлег, они бы также ушли с улиц. Только в приюте они могли бы получить медицинскую и социальную помощь, восстановили бы документы, нашли работу и перестали быть бездомными. Но мы тратим деньги на неудобные скамейки. Это бесчеловечное и неэффективное расходование средств. На сегодняшний день в Москве есть единственный государственный центр, где может переночевать до 250 человек. При этом только в столичный филиал «Ночлежки» за год обратилось около 8000 человек — многие неоднократно. А всего бездомных в городе десятки тысяч. Поэтому существующей инфраструктуры катастрофически не хватает.

Нужна комплексная система помощи: чтобы люди могли получить еду, переночевать, воспользоваться душевыми, прачечными, туалетами, получить медицинские услуги. Невозможно выбраться с улицы, если все силы уходят на выживание. Сначала важно обеспечить жизненно необходимый минимум, а потом помогать людям восстанавливать документы, трудоустраиваться, возвращаться домой.

В странах, где такая система существует, стаж бездомности в среднем составляет 10–14 месяцев. В России люди живут на улице в среднем больше 5 лет. Это говорит о катастрофической нехватке инфраструктуры.

Люди сидят на детских площадках или лавочках, не потому что они хотят кого‑то запугать или создать кому‑то неудобства, а потому что им некуда пойти. Я понимаю желание сделать так, чтобы бездомные не спали на ваших детских площадках, — только бороться надо не с людьми, а с причиной. Скамейки на улице — это не какая‑то великая роскошь, как только у людей появится другой вариант, они сразу оттуда уйдут.

Что делать обычному горожанину? Сначала стоит спросить у человека, какая помощь ему нужна. В зависимости от ответа вызвать скорую, вынести одежду, одеяло или еду. Важно рассказывать о проектах, которые помогают бездомным, — погуглить их контакты, дать адрес или телефон. У нас на сайте есть листовка с информацией обо всех проектах «Ночлежки» в Москве — ее можно распечатать и отдать. Но если взаимодействовать напрямую сложно, можно просто перевести деньги в одну из помогающих организаций.

Главные новости к этой минуте, хроники стрит-арта и плейлисты для настроения — в нашем паблике в

Градостроительный контекст и его польза

Застройка территории Красноярска определяется несколькими документами, главный среди которых — Генеральный план города. Однако, существующие нормативы регулируют только высоту новых зданий и отступы от «красных линий» (проще говоря, от дорог).

«Было бы замечательно регулировать архитектурный облик зданий в зависимости от районов расположения. Например, указываем, что в определенном районе можно строить жилые только с определенными ставнями, дверьми, определенной высоты и определенных цветов. Чем больше будет архитектурно-планировочных норм, тем больше будет четких канонов. Сегодня не хватает регламента, по которому можно развивать городскую застройку именно Красноярска. Новая застройка должна быть соотносима с застройкой уже существующей, а также с окружающей средой. Хорошая жилая среда будущего — это озеленный и интегрированный в градостроительный контекст, пешеходоориентированный район», — рассказывает архитектор.

Как раз формирование градостроительного контекста и стало бы задачей нового регламента. Для его создания нужно решить множество сложных, но интересных вопросов:

  • какие цвета и архитектурные формы подходят именно для Сибири, отражают ее уникальность?
  • какие характерные для Сибири элементы лучше всего подходят именно Красноярску?
  • какие черты Красноярска лучше всего подходят тому или иному его району?

Может ли в Красноярске появиться регламент, определяющий контекст застройки? Да, определенно. Ведь, казалось бы, еще совсем недавно покупателей интересовали лишь квадратные метры — но уже сегодня многие готовы платить за комфортные условия вроде закрытого двора без машин.

Со временем потребности покупателей будут только расти: люди начнут учитывать не только двор и окрестности, но и всю прилегающую территорию со всеми ее особенностями — включая и культурный фактор. Как только в обществе возникнет потребительский запрос на сохранение градостроительного контекста — соответствующие регламенты появятся очень быстро.

Андрей Медведев, специально для интернет-газеты Newslab, фото Алины Ковригиной

Острые колья и шипы на тротуарах, подоконниках, ступенях

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Вот так благополучные парижане и состоятельные индусы в Мумбаи решили оградить свои магазины от того, чтобы не устроили перед ними ночлежку.

Общественность начала бить в колокола, пытаясь предотвратить быстро распространяющуюся «моду» на укрепительные и защитные сооружения в виде острых шипов и целых кольев, установленных в укромных местах, на порогах (как правило, выдвижных), низко расположенных подоконниках, тротуарах и высоких бордюрах. Именно они в хорошую погоду использовались как место отдыха не только для бездомных людей, но и обычных горожан, которые запросто могли присесть или поставить тяжелые сумки с продуктами по пути домой. Там же группками собиралась молодежь, попрошайки или бездомные на ночлег. Но пока такие протесты не возымели нужного действия.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Посидеть на ступенях или подоконнике тоже не получится.

Укромный уголок превращается в лес из металлических столбов или шипов

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Этот человек остался без места для сна из-за внедрения элементов агрессивного дизайна.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Зря потратились: изобретательный народ найдет выход даже из такой ситуации.

Многие из нас могли наблюдать картину, когда бездомный человек в тихом уголке под козырьком или навесом пристраивается на ночь. Но такие места теперь для большинства из них недоступны. Ради того, чтобы очистить прилегающую территорию, владельцы недвижимости тратят немалые деньги на установку металлических столбов, стержней или шариков. Их надежно закрепляют в бетон или камень, и на таком «ложе» спать мало кто решится. Хотя находятся предприимчивые люди, которые на все это безобразие сначала укладывают лист фанеры (если они острые) или толстую плиту пенопласта, а сверху можно создавать и постель.

Вместо привычного ограждения появились эксцентрические инсталляции

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Все пространство покрыто защитными элементами, чтобы лишить возможности использовать его не по предназначению.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Многие подумают, что это особенный арт-объект.

Несведущий человек, глядя на вычурные образования, появившиеся на парапетах, ограждающих клумбы, автостраду, мосты, решит, что эти арт-объекты созданы ради украшения города. Но как бы не так, подобные инсталляции создают в целях защиты от нашествия желающих на них удобно пристроиться на ночь, и необязательно это будет бездомный человек. Таким образом борются и с экстремалами, устраивающими гонки на своих скейтах и велосипедах, или паркурщиками.

Камни везде и всюду

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Каменные экспозиции создают не ради красоты, а для того, чтобы помешать бездомным устроить спальное место.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Даже креативность владельца магазина не радует, когда знаешь с какой целью создавался «шедевр».

Если гладкий участок тротуара резко переходит в булыжники и даже камни – это не особенная задумка ландшафтных дизайнеров, а изощренный способ помешать людям устроить ночлег или просить милостыню. Чаще всего каменные элементы агрессивной архитектуры появляются в тех местах, которые защищены от ветра и дождя. Несмотря на то, что каменные россыпи выглядят не так угнетающе, как шипы, но они очень острые и неудобные для того, чтобы на них присесть отдохнуть или устроиться спать.

Даже безобидные шарики смогут навредить

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Шарики намного безопасней за шипы, но спать или прокатиться на скейте точно не получится.

Очень часто на краях бордюров можно увидеть металлические шарики, которые размещают в этих местах, чтобы «бороться» со скейтбордистами, а заодно и с бездомными, которые так и норовят прилечь на парапете. Несмотря на то, что такие внедрения более безопасны чем острые шипы, но жизнь и тем, и другим они точно подпортили, ведь спать или по-быстрому прокатиться на скейте точно не получится.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Общественность пытается вернуть возможность молодым людям заниматься скейтбордом, а бездомным выспаться.

Интересный факт: В Америке по этому поводу всегда поднимается много шумихи, активисты требуют вернуть скейтерам подобные экстремальные места для оттачивания мастерства, и при этом стараются упомянуть о бездомных, потому что они лишились мест для сна.

Задействованы все свободные углы

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Теперь можно не ожидать подвоха за темным углом.

Закрытые инсталляциями, каменными горками или обычными ограждениями темные углы обеспечивают безопасность добропорядочных граждан, ведь именно за ними частенько поджидали злоумышленники. Особенно это актуально было в темное время суток. Так же эти углы, запросто превращались в место, где справляли малую нужду, все кто не успел или не смог найти общедоступную уборную.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Каменные «арт-объекты» на страже порядка.

С появлением огромного количества бездомных на городских улицах эти углы превратились в тихое убежище для выкинутых за борт благополучия людей или местом для попрошайничества. Именно эти обстоятельства спровоцировали власти на создание различных ограждений или «шедевров» враждебного дизайна.

Камни, кактусы, шипы под мостами и эстакадами

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Вместо признания проблемы бездомности городские власти разных стран мира устанавливают бетонные шипы под мостами и эстакадами.

Как правило, массовые «поселения» бездомных наблюдается под мостами или эстакадами, ведь несмотря на постоянный шум там много места и имеется «крыша» над головой, что совсем немаловажно в такой жизненной ситуации. Для того чтобы бороться с количеством людей, спящих под этими мощными сооружениями, во многих городах на свободных пространствах размещают острые камни или валуны, устанавливают бетонные или металлические шипы, а в тех странах, где позволяет климат и вовсе высаживают кактусы или пристраивают вазоны с цветами.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Острые камни и металлические прутья несут еще большую опасность и не только для бездомных.

Современные мосты/эстакады строят уже с учетом того, чтобы предотвратить появление под этими конструкциями бездомных. Теперь можно не устанавливать шипы, потому что все свободные площади делают наклонными.

Скамейки-лавочки превратились в образцы враждебной архитектуры

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Хотелось бы посмотреть на чиновников, которые ждут своего автобуса вот на таких лавочках.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Когда красота и изящество форм не очень радует.

Больше всего изменений претерпели привычные городские лавочки, которые можно увидеть в любых общественных местах. Мало того, что начали применять антивандальное укрепление, так еще и появились некоторые дополнительные элементы в виде подлокотников, перекрученных спинок и других деталей, которые помешают принять горизонтальное положение.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Страшно даже подумать, что будет, если человек случайно задремлет на таких скамейках.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Увы, но и такие изощрения никак не служат высокому искусству.

Зачастую большие скамьи заменяют индивидуальными сиденьями или сегментированными ячейками, в которые сложно протиснуться даже человеку со стандартной комплекцией, поэтому о сне можно даже не помышлять.

Не все так плохо в нашем мире, есть еще места, где с проблемами бездомности пытаются бороться не с помощью враждебной архитектуры, а вполне цивилизованными способами. В Великобритании, например, активно воплощаются в жизнь довольно полезные проекты, которые помогают обеспечить людей оставшихся без крыши над головой собственной жилплощадью.

Социология городского пляжа

Базовый формат — это публичный городской пляж. Самый большой, кажется — Левобережный на Химкинском водохранилище недалеко от МКАД, между Ховрино и Беломорской. На противоположной стороне города, в Котельниках расположен Люберецкий карьер с неожиданно живописными видами. На юго-западе — пляж на озере Мещерское. Купальные места поменьше есть почти в каждом городском парке с прудом. Ну и, конечно, классика жанра — это цепочка пляжей в Серебряном бору.

Читайте также:  Жилье и городская среда

То, что происходит на пляже, до щемящего детского чувства знакомо каждому. Загорелые волейболисты. Взрослые и дети перекидывают друг другу тарелки или отбивают воланчики. Полулежа на полотенцах, сонные девушки едят мороженое и арбузы. От киосков пахнет неизбежным дымом и шашлыком (в среднем 400 рублей за порцию). И у кромки воды в облаке брызг висит счастливый детский хохот. Кто-то с гитарой в тени ивы затягивает классическое:

Снова тень наискосок
Рыжий берег с полоской ила
Я готов целовать песок
По которому ты ходила.

На удивление, на большинстве московских публичных пляжей сравнительно чисто. Власти установили разноцветные мусорки, и они, разумеется, переполнены. Но в траве и на песочке почти нет никаких окурков, пластиковых стаканов, битых бутылок и всего, чем это было усыпано лет двадцать назад.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Бесплатные городские пляжи похожи. Отличия есть, но они небольшие. В северо-западной «ривьере» и в Серебряном бору налажен относительно централизованный сервис. В симпатичных деревянных павильонах с верандами очередь людей в шлепках за ароматным мясом на шампурах. А в Кузьминках над прудами стелется густой дым. Меж сосен коптят сотни полторы частных мангалов. Почти везде одна и та же пляжная демография. Третья часть отдыхающих — семьи с детьми. Среди остальных доминируют гендерно однородные компании. Мальчики с мальчиками, девочки с девочками. Пары, конечно, есть, но их немного.

Если отойти от номерных пляжей Серебряного бора в сторону Бездонного озера, начинается легендарный московский нудистский пляж. Его не сразу отличишь от обыкновенного — около половины отдыхающих в плавках. Но там и сям из травы торчат, словно степные тушканчики, загорелые нудисты. У входа в обнаженную часть подтянутые пенсионеры играют в волейбол. На сетке висит красный флаг с серпом и молотом. Среди любителей купаться голышом перекос в пользу мужчин сразу бросается в глаза. Женщины встречаются довольно редко, а обнаженные в порядке исключения. Из десяти голых игроков в волейбол только одна, судя по белой полоске, в повседневной жизни пользуется бикини. Да и она, в отличие от партнеров, в трусиках, видимо, поэтому играет лучше остальных.

Более высокий социальный ярус образуют пляжи, оборудованные беседками, лежаками и шезлонг-кроватями. Многие из них формально бесплатные, но «дикарей» совсем нет. Наверное, постелить на траве между пляжной мебелью полотенце кажется неуместным. В Серебряном бору на таком пляже беседки сдают от 10 до 22 тысяч — но на компанию до 15-16 человек. Невольно замечаешь, что посреди беседок удельный вес подтянутых загорелых тел с красивыми татуировками гораздо выше, чем между полотенцами на бесплатном пляже.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Есть, разумеется, и совсем платные пляжи и купальни. Например, открытый аквакомплекс в Лужниках. Билет на четыре часа обойдется в 2450 рублей в будни и 2850 в выходные (для детей — 350 и 500 рублей соответственно). Быстро поплавать тут, правда, не получится. В бассейне слишком много народу. Снаружи он выглядит скорее как джакузи: тесно и вода пузырится. Но можно сходить в сауну — там температура даже немного выше, чем на улице. Здесь много семей с детьми и столько же пар. Выглядит как в сериале «Спасатели Малибу», только без океана на заднем плане. Отдыхающие (в основном) спортивные и симпатичные на вид.

Открытый с помпой пляж на набережной Северного речного вокзала формально бесплатный. Вернее, деньги берут не за вход, а за размещение. Зато немалые. Стандартный лежак обойдется в 1000 рублей в будни и 1500 в выходные, гамак — в 2000 и 2500 рублей. Круглая кровать на две персоны или шезлонг-кровать с балдахином на четверых стоят по 6000 рублей с человека (в выходные — 7000). Из них 1000 рублей (в субботу-воскресенье — 1500) уйдут на аренду самой кровати, а остальное пойдет в счет обязательного депозита, который нужно за день отдыха прогулять в баре. Сдачу не вернут. И это цены на полдня. Тарифы без ограничения по времени еще выше. И при всем этом перед входом на пляж растянулась очередь, а на меловой доске от руки красивым почерком выведено: «Мест нет» — и три восклицательных знака. Девушка в строгой униформе советует бронировать кровати заранее.

Пляж Речного обращен к самой широкой части Московского канала. Купаются здесь, правда, не в речной воде, а в трех бассейнах, расположенных прямо на понтонах, под которыми мягко плещется вода пяти морей. Но вид кругом действительно красивый. По ту сторону канала стоят высотные дома, и если прищуриться, то можно подумать, что это какой-нибудь пригород Дубая. Только провода ЛЭП напоминают, что это наша родина. А вот люди в баре и на расставленных по сшитым понтонам кроватях и лежаках пляжа Речного действительно как на хорошем курорте. Преобладают молодые пары. Девушки, как правило, моложе своих кавалеров. Но и те, и другие подтянуты, загорелы, накачены и зататуированы. Красота, как и почти все в нашем мире, участвует в товарном обмене, а ее концентрация возрастает по мере подъема по социальной пирамиде.

На водной глади под ЛЭП колышутся на волнах яхты. Километром южнее располагается Royal Yacht Club и ресторан «Vodный», который каскадом нарядных террас спускается прямо к темной воде канала. Там не купаются, зато в меню много традиционных для курорта морских блюд. Чилийский сибас за 1290 рублей или осьминог с картофелем и сальсой за 2190 рублей под бокал итальянского белого Cervaro Castello della Sala. Marchesi Antinori (18 900 бутылка) ждут поклонников ресторанов Аркадия Новикова.

Курорт как модель города

Но самое сильное впечатление оставляют не сами пляжи, а, например, променад набережной Северного речного вокзала. Его устремленный ввысь воздушный шпиль и поразительная архитектура отсылает к кипарисным окрестностям Ялты, Сочи или Сухуми. Но и все вокруг словно аккуратно вырезано из открытки с видом курортного городка. На раскаленной добела набережной павильоны с «Ярмаркой морских блюд» и кафе-мороженые. Между плитками проведены искусственные ручейки, которые вроде бы повторяют контуры каналов, соединяющих Москву с Волгой, а ее с Беломорканалом. Но вода журчит и искрится в них так, что никаких сомнений — вы на юге. С причала то и дело отправляются круизные кораблики, которые за 350 рублей покатают вас до Химок и обратно.

От набережной вверх уходит аккуратно подстриженный газон, обрамленный сверху белыми заборчиками с пузатым штакетником под колонны. Широкие лестницы поднимаются к тенистым аллеям парка. И променад на набережной и аллеи — вовсе не голое пространство. Они созданы не для передвижения, а для пребывания и заполнены самыми разнообразными вещами. Кафешки выплескиваются наружу столиками, плетеными креслами и шезлонгами. Уличная мебель совсем не похожа на обыкновенные скучные городские лавки. Это почти диваны. Они здесь не для того, чтобы справиться с усталостью, а как в гостиной — для бесед и неги. В парке есть амфитеатр для собраний или камерных концертов, павильоны и беседки для интеллектуальных игр и летний кинотеатр.

Кругом много спорта. Стоянки велосипедов, самокатов. Люди на роликах. Бегуны. Кто-то тренируется на турниках. И все это не изолировано от глаз отдыхающих, а предусмотрительно внедрено в самую ткань пространства. В парке есть, разумеется, вай-фай и место, где можно зарядить ноутбук или телефон. Здесь можно отдыхать, даже работая.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Авторам и исполнителям реконструкции комплекса Речного вокзала удалось очень точно передать атмосферу южного курорта. Иногда кажется, что они просто обвели участок какого-то черноморского городка и сделали Ctrl+C — Ctrl+V, разместив его посреди московских многоэтажек. Это, конечно, удача, но не уникальная. Все последние годы московские власти сознательно и последовательно проводят аналогичную стратегию преобразования городского пространства. Легче всего убедиться в этом, просто заглянув в любой парк. Там все будет очень похоже. Таблички и стенды с информацией о местной флоре и фауне превращают обычную прогулку в экскурсию. В любом парке, от Нескучного сада до Кузьминок, открыты типичные «южные» кафе. Везде картины «публичного спорта», павильоны для семинаров, амфитеатры, неожиданные библиотеки и беседки для шахматистов.

Урбанист Григорий Ревзин пишет, что даже для специалистов оказалось большим сюрпризом масштабный разворот мирового города к еще недавно экзотической «курортной модели». Раньше город был центром индустриального производства, а для отдыха были созданы особые «фабрики расслабления и удовольствий». В нашей стране эту роль играли Сочи, Ялта и Ессентуки. Туда трудящиеся массово уезжали в отпуска и попадали в конвейер организованного отдыха. Эту задачу обслуживало буквально все — архитектура, ландшафтный дизайн, индустрия общепита, транспорт, пляжи. Все это сформировало особую неповторимую атмосферу курорта, которую транслировали фильмы и красочные афиши. Но никому и в голову не приходило пересаживать эту атмосферу в далекие города северных метрополий. А вот теперь она почему-то вырвалась из своих сказочных гетто и расползается по столицам мира. И Москва тут в числе лидеров.

Основу этого процесса подготовили экономические и социальные трансформации. Москва из города индустриального превращается в постиндустриальный. Основа ее экономики теперь — обмен товарами, услугами, информацией и впечатлениями. «Главный тормоз обмена — издержки на доверии. Агрессивная городская среда увеличивает эти издержки, поскольку порождает агрессию поведения. Соответственно город-курорт, среда которого продуцирует разнообразные типы расслабленности, максимально и массово снижает эти издержки. Этот город, конечно, friendly до невыносимой степени, но именно это и требуется», — пишет Ревзин.

Поведение жителей мегаполисов в результате воздействия городских стресс-факторов

Стремительное расползание курортных зон, всех этих парковых аллей, зеленых насаждений, беседок, публичных открытых пространств как нельзя лучше отвечает новым стандартам труда, потребления и отдыха. А эти сферы все сильнее сливаются воедино. Все больше людей, у которых нет ограниченного рабочего времени. Исчезает само понятие «отпуска» и «отдыха». Работать можно во время пробежки. Или в паузе между пробежкой и турником. Отступают даже казавшиеся еще десятилетие назад вечными офисы. Эпидемия ускорила этот процесс — сотни тысяч людей из среднего класса по-прежнему трудятся на удаленке. А если не нужно в офис, то почему не поработать в парке? Там ты одновременно один и на людях. Там всегда (в теплое время года) тебя ждет приятный «коворкинг».

Легче всего понять и ощутить это во время изматывающей жары в тенистом московском парке. В идеале на берегу водоема. Здесь можно работать, поглядывая на девушек в купальниках и катающихся велосипедистов. А когда устанешь, съесть шпажку шашлыка, размяться на турнике или даже окунуться. Очевидно, что спрос на такие «рабочие места» будет только расти. И у города есть с этим лишь две проблемы. Нам здесь остро не хватает воды. Властям стоит задуматься над созданием новых водоемов. А, главное, что делать потом, когда земля сделает полукруг по своей орбите, и жара наконец уступит место холодам? Может, Собянину стоит задуматься про сеть зимних парков с климат-контролем? Эта штука может оказаться посильнее плитки, не говоря уже про Фауста Гете.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *